Трофим собрался с мыслями, сходил на кухню, выпил кофе, затем умылся, даже почистил зубы. Он позвонил маме, соврал, что находится в институте, и снова завалился спать.
Денег у мамы Трофим не просил. А зачем? Вчерашний загул обошелся ему в две тысячи. Именно столько он отдал с карты за бутылку виски и пепси. За все остальное платил Марк. Он же заказывал музыку на свой праздник. На который Трофим был всего лишь приглашен.
Во сне парень перенесся на берег реки, в руке у него появилась удочка. Клевало здорово, он только успевал выдергивать добычу на берег. Вся рыба была мелкая, самая большая оказалась размером с ладонь. Но его охватил спортивный интерес.
Тут откуда-то с неба донесся звон колокольчика. Трофим понимал, что высшие силы призывают его остановиться, не губить мелочь пузатую, но все равно продолжал размахивать удочкой. До него не сразу дошло, что это кто-то звонит в дверь. Видимо, Наташка вернулась из колледжа.
Но за порогом стоял Марк. Трофим удивленно вскинул брови, увидев его. Он-то думал, что они расстались навсегда. Трофим для Марка – всего лишь мелочь пузатая. Дружба с матерыми мажорами парня не интересовала. С богатыми дружить – без штанов ходить. Такова старинная русская поговорка.
– Как настроение? – с ухмылкой спросил Марк.
Он был в спортивном костюме в комплекте со стильной ветровкой известной фирмы. Только вид у него, честно говоря, особой бодростью не отличался. Помятое лицо, тусклый взгляд, вялые движения. Ухмылка кислая, невеселая.
– Да вроде ничего. Как ты меня нашел?
– А ты не помнишь? – Марк посмотрел на Трофима внимательно, с удивлением и шагнул к нему, вынуждая посторониться.
Трофим кивнул, впустил его в дом и спросил:
– Что я должен помнить? Как адрес тебе давал?
– Как в крэпс играл.
– В крэпс? В кости?
– Не помнишь?
– Там шумно было.
– И что?
– В таком шуме в серьезные игры не играют, – сказал Трофим, испытывая дурное предчувствие.
– Может, потому ты и проиграл.
– Кого?
Трофим все надеялся свести разговор к шутке. Сейчас ему совсем не жаль было проиграть Марину. Так же, как и стереть из памяти весь вчерашний день.
– Шутишь, стало быть, да? – осматривая квартиру, сказал Марк. – Это ты зря. Восемьсот штук – не такие уж и большие деньги, чтобы их обожествлять. Но одушевить можно.
– Восемьсот штук?
– Ты проиграл именно восемьсот штук. Все, что у меня вчера оставалось.
– У тебя?
– А у кого ты бабки занял?
– У тебя?
Трофим чувствовал себя в подвешенном состоянии. Под ногами пустота, тело в невесомости. Некому схватить его за шкирку, выдернуть и поставить на твердый пол.
– Да я и сам вчера в ударе был. Ничего не соображал, – опускаясь в кресло в гостиной, сказал Марк.
– Я проиграл твои деньги?
Все-таки были кости. Трофим играл в крэпс. Он не помнил с кем, но слышал стук, с которым кубики бежали по столу. Все-таки был проигрыш.
– Ты проиграл свои деньги. Хотя нет, чужие, – с усмешкой проговорил Марк. – А отдавать будешь свои.
– Ничего не помню.
– Да мне и самому рассказали.
– Кто?
– Костян. Там еще и Владик был. Тебе что, свидетели нужны? – с удивлением спросил Марк.
– Нет, конечно. Просто я ничего не помню. А восемьсот штук чего?
– Рублей, понятное дело. Камеры в клубе были, если что. Ты мне не веришь?
– Верю. Просто у меня сейчас нет денег.
От волнения у Трофима перехватило дыхание, воздух с трудом поступал в легкие, пальцы мелко дрожали. Восемьсот штук – даже для мамы большие деньги.
