Женщина недовольно развернулась. Дженис и Майк следили, как она и ее товарки неохотно исчезали за маленькой дверью позади съемочной площадки.
– Ларри, свет готов.
Судя по голосу седого мужчины с морщинистым лицом и мешками под глазами, он умывал руки.
Камера развернулась к съемочной площадке, и оператор оказался строго напротив Дженис и Майка. Темно-каштановые волосы обрамляли лицо с классическими чертами. Шести футов ростом, жилистый, с решительным подбородком, мужчина производил впечатление скрытой силы.
– Хорошо. Эй, дети, хватит валять дурака. Сейчас мы как следует постараемся и все-таки сделаем снимок. Так, все идут к двери и, когда я крикну, бегут через кухню. И позаботьтесь, чтобы эта шавка была ближе к камере. Гарольд, ты держишь поводок. Кэти, ты несешь молоко и постарайся его больше не ронять.
– Хорошо, Ларри, – весело отозвался хор детских голосов.
На секунду все стихло, а потом одна из девочек позвала:
– Ларри, а можно я сначала схожу в туалет?
– Господи… – простонал осветитель.
Ларри выбрался из-за камеры.
– Лапушка, если ты продержишься еще пять минут, получишь от меня грандиозный приз, обещаю.
– Ладно.
Он прищурился в камеру, что-то подкрутил, потом крикнул:
– Хорошо, приготовились… Побежали!
Модели, крича и толкаясь, пробежали по площадке. Собака путалась под ногами и заливалась лаем. Дженис и Майк следили, как Ларри раз за разом нажимает на кнопку, которую держал в руке.
– Отлично! – крикнул он. – Вы молодцы. Теперь заходите с другой стороны. Быстрее. Собака… Гарольд, держи его справа. Кэти, роняй бутылку… о’кей… хорошо… годится. Детки, вы супер. А теперь уходите оттуда.
Он обернулся к ассистентке:
– Напомни, чтобы я никогда не покупал эту проклятую мастику, ладно?
Майк наклонился к Дженис:
– Сейчас я бы с удовольствием занялся делом о требовании достоверности рекламы.
Дженис улыбнулась, но тут же вновь напряглась. Пегги подошла к Ларри Томпсону и шептала ему на ухо.
«Интересно, – подумал Майк, – скольких людей так беспокоит сообщение, что с ними хочет увидеться сестра Александры Саундерс…»
Ларри Томпсон выпрямился, взглянул в их сторону и тут же отвернулся. Потом, больше не оборачиваясь, вышел из студии через другую дверь. Пегги Мартин поспешила к ним.
– Ларри сейчас к вам придет. У него назначена встреча в агентстве через пару минут, и сейчас ему нужно позвонить.
Дженис и Майк смотрели, как дети выходят из раздевалки. Пегги Мартин бросилась к ним.
– Мамочки, не забудьте подписать релизы, – распорядилась она. – Это будет… так, посмотрим… заняты с восьми утра… восемь часов по тридцать долларов в час.
– Ставка Скотта – сорок долларов, – возразила одна из женщин.
– Да, – тут же отозвалась Мартин. – Но в этот раз мы установили лимит в тридцать долларов, поскольку знали, что съемка на весь день. Проверьте у своего агента. Она подтвердит.
Все разошлись. Уходя, дети приветливо махали Дженис и Майку.
– Двести сорок баксов, – пробормотал Майк. – Пока я учился, я каждое лето работал на стройке, полную неделю, и радовался, что гну спину за целую сотню в неделю. А они за восемь часов… Господи.
– Не забудь, ставка Скотта – сорок баксов, – отметила Дженис. – Его мать расстроилась, что он не заработал триста двадцать.
Майк недоверчиво покачал головой. Пегги уже торопилась к ним. Без детей и пса огромная комната внезапно показалась очень пустой и тихой. Пегги сняла очки и шлепнулась на соседний стул.
