– Вы курите?! – воскликнула девушка, узнав Кирилла Третьякова.
В данных обстоятельствах трудно было придумать более дурацкий вопрос.
– Вам показалось, – ответил он, заводя руку с сигаретой за спину, словно застигнутый врасплох подросток.
– Вы только что выбросили окурок! – настаивала Лера. – Разве певцам разрешено смолить?!
– Ну, вы же меня не «сдадите»? – усмехнулся он краем рта.
– Кирилл, что вы тут делаете, раздетый? – поинтересовался подоспевший охранник. Артист и впрямь был без верхней одежды.
– Там очень душно, – ответил тот. – А здесь свежий воздух!
– Я думал, все ушли! А вы один или…
– Один, не волнуйтесь. Я сейчас уйду – дайте мне пять минут, ладно?
Сторож удалился, а Лера приблизилась.
– Вы замерзнете, – заметила она. – Метель начинается… Что вы вообще здесь делаете?
– А вы?
– Я? Ну я… я заметила, что кто-то ходит по крыше, и подумала…
– Что же вы подумали?
Сейчас ее собственная мысль показалась Лере глупой, поэтому она не ответила.
– А-а, вы решили, что я хочу прыгнуть? – догадался Третьяков.
Лера почувствовала, что ее щеки заливаются краской: она всегда краснела, будучи светлокожей, и это сильно мешало ей как в работе, так и в повседневной жизни.
– Что вы, Валерия, я бы так не поступил! – продолжал артист, качая головой. – Сигануть с высоты – это так неэстетично!
– Не… эстетично? – переспросила изумленная Лера.
– Голова вдребезги, мозги на асфальте… В общем, ужас ужасный, не находите?
– Смерть редко выглядит презентабельно!
– Если бы я выбирал способ покончить с собой, то предпочел бы что-то менее болезненное и уродующее – таблетки там, или вены резануть в ванне… Но я бы ни за что не стал сводить счеты с жизнью, разве что в случае неизлечимой болезни или… В общем, напрасно вы волновались!
– Может, спустимся? – предложила Лера.
– Всенепременно, – кивнул Третьяков. – Замерзнуть насмерть тоже не входит в мои планы!
Он сделал пару шагов по направлению к ней, остановился, словно бы в нерешительности, потом снова двинулся вперед. Лера стояла неподвижно. Она не понимала, что происходит: почему бы ей не повернуться и не пойти к лестнице вниз? Лицо Третьякова вдруг оказалось на расстоянии вытянутой руки, и она сама не заметила, в какой момент оно сократилось до расстояния… поцелуя. Лера ответила на него со всей страстью, на какую была способна – господи, что она делает?! Она же не такая, она не целуется с мужчинами, которых едва знает! Алекс перед тем, как поцеловать ее в первый раз, попросил разрешения, и любой другой получил бы кулаком в нос, вздумай он попытаться отмочить такое! Так почему же она не ударила Третьякова, а, как последняя ненормальная фанатка – из тех, что караулят артистов у служебного входа в театр, – отдалась на его волю легко и свободно, словно и не собиралась замуж буквально в следующем месяце?! Более того, Лера отлично сознавала, что никакого будущего с этим человеком у нее быть не может, однако это ее не остановило: совсем наоборот, то, что Кирилл Третьяков – не тот, с кем можно строить совместные планы, будоражило ее, заставляя забыть о приличиях.
– Я хотел сделать это в первую нашу встречу, – сказал он, отстраняясь и разглядывая Леру с каким-то странным любопытством. – Но я тогда подумал, что еще слишком рано – мы ведь были так мало знакомы!
– Так вы… ты помнишь нашу первую встречу? – удивилась она.
– Я еще вполне себе молод и не страдаю деменцией, – усмехнулся он.
