– Давай за ними, догоняй, – приказал мне Смольников.
Один за другим танки поворачивали налево вслед за колонной и скрывались из виду. Вскоре и наша машина достигла этого поворота, но Ваня приказал остановиться:
– Тормози, у нас другая работа.
– Разве мы не должны следовать за ними? – поинтересовался я.
– Хорошо, что ты гражданский, не то бы прикрикнул жестко: отставить разговоры, – молвил он с упором на последние слова. – Но раз ты человек не военный, то слушай и запоминай. Они пошумят и выкурят его наверх, а мы повернем и выманим его уже на открытое место. Остальное сделает авиация и тяжелая артиллерия.
– А с ними что будет? – спросил я Смольникова.
Иван тяжело вздохнул и добавил:
– Я думаю, не самый лучший конец. Но не смей предупреждать их об этом по рации, они не должны ничего знать, чтобы не сбежать, не то вся операция сорвется.
– Но так нельзя, – сказал я с разочарованием. – У них могут быть семьи, дети, они может даже не попрощались с ними, а их посылают на смерть, говоря, что это очередная наступательная операция.
– Знаю, – добавил Иван, – мне тоже их жалко. Но такова жизнь солдат. Жнец не клюнет и не вылезет, если они начнут побег. Это малая жертва, чтобы спасти город и всех остальных.
Добавить было нечего, так что я повернулся обратно к смотровым мониторам машины и начал внимательно изучать передаваемое мне изображение.
Это был Средний проспект. В семистах метрах от нас на проспекте находилась станция метро Василеостровская. Техника выстроилась елочкой возле неё, и пулеметы, которые на них располагались, расстреливали зараженных, выбегавших толпами из недр станции. Помимо этого танки периодически постреливали из пушек, одновременно создавая большой урон выбегающим толпам и эффект наступательной операции.
– Приготовься, танкисты фиксируют подземные толчки, – сказал он мне, а потом обратился к руководству: – Штаб, это «Подсадная утка», цель близка, приготовьтесь нанести удар.
Что-то огромное, мощное вырвалось из земли, разметав вестибюль станции. Сквозь пелену образовавшийся пыли просматривался Жнец, и техника незамедлительно открыла по нему огонь. У монстра была удивительно прочная шкура, которая гасила удары снарядов и пуль, выпускаемых солдатами, и не позволяла причинить ему какой-либо ущерб.
Жнец действовал молниеносно. Взмахами своего хвоста он переворачивал боевую технику вверх дном, а затем наваливался всем своим весом, сдавливая насмерть сидящих там танкистов. Когда последний танк полыхнул ярким пламенем, солдаты разбежались врассыпную, но, как и говорил командир танка, все они были обречены. Наконец, Жнец обратил внимание на нашу машину и начал стремительно приближаться, попутно подгоняя своих двуногих безвольных рабов.
– Назад, к площади! – вскрикнул Иван.
Я развернулся и дал по газам, двигаясь по набережной прямиком к Стрелке и заманивая монстра в запланированную ловушку. Но Жнец, не смотря на свои габариты, был быстрее и постепенно нагонял нас.
К тому времени, когда машина доехала до первого маяка на площади, Жнец уже появился из-за домов и находился в прямой видимости, до нас ему оставалось всего лишь двадцать метров. Зараженные, что бежали за ним, теперь направились в сторону Биржевого моста, пересекая тем самым линию фронта. Техника и пехота, охранявшая мост, открыла непрерывный огонь по зараженным, но их было слишком много, чтобы дать достойный отпор. Перебравшись на другую сторону, словно муравьи, они стали разбегаться по улицам Петроградки во все стороны. При таком раскладе стало ясно только одно – сегодняшний день закончится либо разгромом Петербурга, либо смертью Жнеца.
