– Доски для опалубки... Тоже не мешало бы с запасом... Мало ли... Уголки железные для ступенек и перил... Железные листы для площадки... Прожектор...
– Записал!
– Ну, и это... Люди. Кадры решают все.
– Сколько?
– Человек десять, двенадцать...
– Ты что?! Совсем ошалел?! Может, тебе всю тюрьму в команду записать?
– Гражданин начальник, – Пыёлдин наконец осмелился взглянуть Суковатому в глаза. – Прикиньте сами... Какой из зэка работник? Думаете, носилки они будут вдвоем таскать? Ни фига! Вчетвером. Да еще один будет рядом идти и советы давать... Да-да! У носилок четыре ручки, и за каждую отдельный зэк будет двумя руками держаться. И потом... Ни один из них не станет насыпать бетон на эти несчастные носилки... Для насыпания бетона нужно еще четыре человека... А плотницкие работы? А земляные? А кровельные? Думаю, что и двенадцати будет маловато... Но дело сделаем, – успокоил начальство Пыёлдин. – Сделаем дело. Как в лучших домах города Днепропетровска, – вздохнул от неизъяснимой тоски Пыёлдин.
– Где?
– Да это я так... К слову.
– Хорошо, – Суковатый опять что-то записал на листке отрывного календаря. – Это все семечки... Главный вопрос... Ты о главном подумал?
– Это о чем? – спросил Пыёлдин, и сердце его дрогнуло – разговор невольно скатился к самому важному.
– Как ты собираешься эту дуру наверх поднять? Как ее на болты насаживать?
Прозвучал, все-таки прозвучал вопрос, которого Пыёлдин опасался больше всего. Не потому, что не знал ответа, ответ он прекрасно знал с самого начала, боялся выдать себя блеском глаз, дрогнувшим голосом, неверным движением рук. Больше того, он опасался за свой организм, который мог неведомым образом послать сигнал тревоги организму Суковатого, и тот обо всем догадается, все поймет, прозреет, спохватится...
Заминка в разговоре возникла невольная и потому естественная. Суковатый по простоте душевной понял ее так, что Пыёлдин и в самом деле не подумал о том, как поднять мачту на третий этаж, как на крыше установить, как насадить ее на стальные болты. И потому терпеливо ждал ответа, давая возможность Пыёлдину поразмыслить, поприкинуть, попытаться что-то предложить.
– А что тут думать, начальник, – проговорил Пыёлдин, не поднимая головы, только руками развел, даже не руки у него в стороны пошли, одни ладошки. – Я так прикидываю – без вертолета не обойтись.
– Где же я тебе вертолет возьму? Ты чего несешь-то?
– Ха! – Этот вопрос был уже попроще, и Пыёлдин с облегчением поднял голову, посмотрел в настороженные суковатовские глаза. – Да любая воинская часть будет счастлива нам удружить.
– Кому это нам?
– Ну... Вам и мне, – совсем уже осмелел Пыёлдин и даже усмехнулся рискованности своей шутки.
– Это почему же она будет так счастлива?
– Да все потому же, начальник!
– Отвечай, когда спрашивают! – требовательно произнес Суковатый, чуть повысив голос.
– Так ведь это... Если им ревизию хорошую устроить... Половины автоматов не досчитаются, это уж точно.
– Где же у них автоматы?
– В Чечню продали, чего тут думать! Чем чеченцы воюют? Откуда у них гранатометы, танки, самолеты и прочее добро? Все попродали! Сам помню... – В этом месте Пыёлдин спохватился и умолк, опустив голову.
– Что ты помнишь? – протянул Суковатый. – Давай-давай, рассказывай все без утайки!
– Помню, в газете читал... Дескать, не очень бережно в воинских частях к личному оружию относятся... А вы что подумали?
