– Привет! – нагнулся я к переговорному окошечку в стеклянной перегородке. – Для меня ничего нет?
– Лаптев, вали отсюда! Не мешай работать!
Отличный ответ! Он означает, что прошлой ночью на обслуживаемом мной участке происшествий не было. Вот если бы, не дай бог, там что-то приключилось, то дежурный, едва завидев меня, уже стучал бы по стеклу: «Лаптев, стой, стой! Ты где шляешься? Тебя почему вахтерши к телефону не зовут?»
Утреннее отсутствие интереса к инспектору уголовного розыска со стороны дежурной части – неплохое начало дня!
– Привет всем! – сказал я, входя в свой кабинет. – Новость слышали? В дежурке лишнего человека обнаружили.
– Лишнего человека? – напрягся инспектор Матвеев.
– Ну да. Сидит в клетке какой-то хмырь, никто не поймет, откуда он взялся.
– Мать его! – застонал Матвеев. – Это же я вчера вечером Селивановского на два часа закрыл! Е-мое, вот теперь визгу будет! Я, блин, совсем про него забыл…
– Все к начальнику! – раздался по коридору голос Игошина, заместителя нашего шефа.
В кабинете начальника уголовного розыска Александра Петровича Зыбина оперативники рассаживались строго на определенные места: поближе к начальнику – его заместитель и старшие инспектора, у дверей – лейтенантская молодежь. Занимать место отсутствующего сотрудника категорически запрещалось.
Дождавшись, пока личный состав рассядется вдоль стен, Зыбин придирчиво осмотрел нас, велел закрыть входную дверь.
– Где Матвеев? – спросил он, обнаружив пустой стул. – Я вроде бы его утром видел?
– Александр Петрович, – забубнил заместитель, – его в дежурку срочно вызвали. Через минуту он будет.
– С каких это пор дежурная часть стала командовать уголовным розыском? Что там такого случилось, что он решил игнорировать развод? Как появится, с объяснением ко мне. Нынче праздников много, я найду, чем ему заняться на девятое мая. – Напоминаю вам о мероприятиях на сегодня, – продолжил Зыбин. – В десять часов торжественное собрание. От нас пойдут Шахбанов, Елькин и еще два человека. В двенадцать часов в актовом зале инструктивное совещание о действиях сотрудников милиции во время проведения первомайской демонстрации. Далее все работают по своему плану.
– Александр Петрович, внизу приказ начальника РОВД висит, что сегодня сокращенный рабочий день, – осторожно напомнил Игошин.
– Вас это не касается. В уголовном розыске не бывает сокращенных рабочих дней.
На столе у Зыбина зазвонил телефон. Морщась, он выслушал собеседника, буркнул: «Хорошо!» – и положил трубку.
– Первого мая от нас один человек идет на усиление в областное УВД. Кто пойдет?
Все, не сговариваясь, обернулись на меня.
– Пойдет Лаптев, – согласился начальник.
– Я в этот понедельник дежурил, – невольно вырвалось у меня.
– И что из этого? Ты что, переработался, что ли?
– Я не так сказал, Александр Петрович. Я про другое. Мне на сутки заступать или только на время демонстрации?
– Конечно, на сутки, как еще.
Все мои планы на выходные полетели к чертовой матери. Первое мая накрылось. Второго, после дежурства, я буду как выжатый лимон, а третьего уже на работу. Хорошенькое начало месяца, ничего не скажешь!
Дождавшись, пока начальник останется один, я решил отыграть хотя бы субботу.
– Александр Петрович, если мне первого числа дежурить, так, может, я завтра отдохну? – вкрадчиво спросил я.
– В честь чего? Тебе что, заняться нечем? Ты что, все преступления на участке раскрыл? Когда у тебя будет стопроцентная раскрываемость, тогда будешь по субботам отдыхать.
