Смерть у дольмена - страница 2

Теперь же пришло время завести свою семью и детей. Маруся Исупова созрела для это-го, но вдруг натолкнулась на непреодолимую стену. Не было беременностей. Не получалось. Подруги все повыходили замуж, а многие успели и развестись. Но у всех были детишки. У самых близких подруг, Алёны и Татьяны, сложились крепкие и счастливые семьи. А у Маруси не задавалось. Она довольно быстро развелась со своим первым мужем, за которого выскочила сразу после смерти матери: хотела избежать одиночества. Развод оформили легко и без страданий. Муж просто оказался не её человеком, принёс больше неприятностей, чем радости. Маруся была даже рада тому, что с ним не получилось потомства.

– Алёнушка, а ты легко забеременела? Счастливая ты, уже двое детишек, – заглянула она в глаза подруге.

– С этим у нас вообще проблем не было, мы с мужем даже и не планировали детей. Само получилось. Помню, в то время в Англию собирались переезжать, тут не до потомства вообще. И вдруг – бац! – сюрпрайз, – охотно заулыбалась Алёна. – Но меня сейчас больше ты волнуешь. У тебя-то как с этим?

– В том-то и дело, что плохо всё… Марусю как прорвало. Наконец рассказано было всё без утайки. Хотя и по телефону, и по «Скайпу» кое-что уже обсуждалось. Но когда рядышком, глаза в глаза, душа освобождается быстрее и полностью. «Подружечная» психотерапия.

Когда Маруся Исупова вдруг осознала, что дети-то у неё не получаются, побежала к знакомому гинекологу. В ходе обследования начали выявляться всякие болячки, о которых она или не знала, или не обращала внимания. Лечение назначалось – и не помогало. Процесс ожидания беременности становился привычным делом. Она сдавала какие-то бесконечные анализы, принимала таблетки, ходила на процедуры. Всё было напрасно. Деток не было. Появилась неизбывная грусть. О проблеме даже поговорить с кем-то ей казалось стыдным. Особенно въелись в память унизительные соседкины слова: «Почто дитя-то не растишь? Пустопорожняя, что ли? Бесплодная?»

Ещё больше изменилась её жизнь после ультразвукового исследования груди.

– У вас опухолевидное образование в левой молочной железе, – сочувственно, но прямо, глядя ей в глаза, сообщила доктор. – Вам немедленно надо делать операцию.

– Какую операцию? – растерянно спросила Маруся.

– Для начала у вас удалят участок груди, где локализуется опухоль. Обычно сразу, то есть во время операции делают лабораторное исследование этого образования и решают, как быть дальше.

– Что решают? Могут всё удалить? Всю грудь?

– Могут. Но вы не волнуйтесь. Тотальное удаление может и не потребоваться.

– А по-другому нельзя? Может, в Израиль поехать? Там, говорят, хорошая медицина.

– По-другому не делают нигде. Не теряйте времени! И не бойтесь: если уберут полностью, сегодня сразу можно ставить имплантат. Ничего заметно не будет.

Марусе не к месту вспомнилась подруга, которая недавно сделала себе большие силиконовые груди. Когда у неё поинтересовались о цене пластической операции, та весело расхохоталась: «Да я с такими сиськами теперь столько буду денег иметь! Всё потраченное верну, да ещё и заработаю!»

Однако сейчас было не до смеха. Слово «рак» произнесено не было. Но Маруся почти что увидела его над собой. Чёрными буквами.

Размером в небо над головой. Это слово затмило всё. Именно с той минуты она почувствовала, что жизнь стала другой.

Вскоре ей сделали операцию, которой она так боялась. В обычной московской больнице. Марусю направили туда из местной поликлиники. Доктор-онколог оперировал уверенно, привычно, без лишних движений. Его голос, приятного тембра, заполнял операционную. Всё живое и неживое, заключённое в этом стерильном белом помещении, было подчинено его интонациям. «Фарабеф… пинцет хирургический… сушить…» – послушная его мягким приказам медицинская сестра подавала ему необходимые инструменты. Ритмично шуршал какой-то прибор, плавно передвигались ассистенты, играла музыка. Маруся повернула голову и заметила магнитофон, стоящий в стенной нише. Её оперировали под местной анестезией, на первом этапе общего наркоза не требовалось.