Передача шла своим чередом. Очерчен круг проблем, сказано о путях решения, приведены позитивные и негативные примеры из опыта других стран. Отдельно проанализирована тема разделения полиции на федеральную и муниципальную. И тут Артемий Свидель наконец озвучил то, что ему было передано режиссером буквально на последней минуте перед началом эфира.
– Скажите, Эдуард Павлович, – вполне нейтральным голосом спросил ведущий, – насколько я знаю, существует перечень причин, по которым, скажем, медицинские учреждения обязаны доводить до сведения полиции имеющуюся информацию. К таким видам информации относятся факты поступления к ним лиц с явными огнестрельными ранениями и иными, свидетельствующими о применении насилия со стороны третьих лиц…
– Безусловно, – солидно кивнул генерал, не подозревая, какой подвох ему подготовили телевизионщики. – Список существует, он имеется во всех медицинских учреждениях, осуществляющих прием граждан в экстренных случаях.
– А существует в этом списке графа, касающаяся неустановленных причин смерти?
– Что вы имеете в виду? – шевельнул густой бровью генерал и насторожился. – Медики проводят вскрытие, устанавливают причину смерти и в том случае, когда она имеет явный криминальный характер…
– А если медики не могут выяснить причину смерти. Если она так и остается необъясненной? – перебил генерала ведущий. – Разумеется, медики обязательно скажут, что причиной смерти была остановка сердца, прекращение дыхания, а вот каковы причины этой остановки, они, скажем, объяснить не смогут. Кто подключается к решению этой проблемы? Вы, прокуратура?
– Мне кажется, что вопрос чисто медицинский, – нахмурился генерал.
– Не скажите, – качнул головой Артемий. – Например, по нашим сведениям, которые мы получили только сегодня, число погибших от невыясненных причин в Челябинске достигло уже девяти человек. Это лица, у которых не удалось установить причину, по которой произошла остановка сердца и дыхания.
– И вы считаете, что такое возможно? – опрометчиво попытался отвертеться от этой темы генерал.
– Это не только возможно, но журналистам в Челябинске еще и отказывают в доступе к материалам, отказывают в интервью, а молодые, крепкие ребята, не замеченные в злоупотреблениях алкоголем или в наркомании, гибнут. И это продолжается в крупнейшем городе Южного Урала уже почти месяц. Представляете, весь июль умирают, а местные власти молчат. Даже скрывают. Вы, я вижу, тоже не владеете информацией. – Свидель развел руками с таким видом, будто иного и не ожидал от полиции.
Ведущий прекрасно понимал, что генерал Ковалев сейчас в кресле напротив злится, но скрывает это. Ему нельзя терять лицо. И после передачи рявкнуть, что ноги его тут больше не будет, тоже нельзя. Вообще высказывать негодование нельзя, потому что Ковалева направил сюда начальник, с которым телеканал имел хорошие отношения и попросил его прислать ответственного работника рангом повыше.
На мониторе за спиной генерала появилась надпись, призывающая перейти к следующей теме беседы и показывающая остаток времени.
– Я думаю, что в этой проблеме разберутся на месте, – заговорил генерал, – если это все серьезно, а не выдумки ваших недобросовестных коллег из Челябинска. Но мне кажется, что проблема надуманна. Всегда кто-то умирал, всегда случались необъяснимые на первый взгляд происшествия и всегда все вполне объяснялось. Даже с позиций материализма. А проблем, настоящих проблем, хватает и без этого. Есть очень важные проблемы с бездомными животными, которые разносят заразу, а трупы их не утилизируются надлежащим образом. Есть большие проблемы с домами престарелых. Вот, например, у нас в Подмосковье…
