– То есть он хотел сказать, что миссис Кэндур ревновала к мисс Куэйн, а мистер Гарнетт это замалчивал?
– Да.
– Ясно.
– Но это не значит, что миссис Кэндур ревновала настолько, что… Нет, пожалуйста, не подумайте ничего такого. Все это глупости. Морис просто закатил истерику. Он все преувеличивает. Вы мне верите? Правда верите?
– Пока рано об этом говорить, – покачал головой Аллейн. – Боюсь, вы многого не учитываете.
– Ничего подобного! Господи, зачем я вам рассказала! Я не скажу больше ни слова. Отпустите меня.
Голос Джейни задрожал. Ее глаза расширились, она вскочила с места, стиснув руки и тяжело дыша.
– Я вас не задерживаю, мисс Дженкинс, – спокойно ответил Аллейн. – После всего пережитого неудивительно, что у вас сдали нервы. Поверьте, вам незачем сожалеть о рассказанном. Даже наоборот. Люди плохо понимают, что в таких ситуациях помогать полиции – это их моральный долг и что, скрывая информацию, они могут нанести непоправимый вред множеству невинных граждан. Впрочем, это неуместный пафос, еще чуть-чуть – и начну нести полную околесицу… Берегите себя, мисс Дженкинс, и бегите домой.
Джейни выдавила из себя улыбку и провела рукой по лбу.
– О боже, – выдохнула она.
– Вы устали, – торопливо добавил Аллейн. – Басгейт, сбегайте на улицу и поймайте такси для мисс Дженкинс.
– Я лучше подожду Мориса.
– Уверены? Может, хотите выпить немного бренди мистера Гарнетта?
– Нет, спасибо. Я просто посижу где-нибудь в заднем ряду.
– Как угодно. Но сначала, если вы не против, вас обыщет наша надзирательница. Вас уже обыскивали раньше?
– Никогда. Это ужасно, но, наверное, у меня нет выбора.
– Боюсь, что нет. Инспектор Фокс вас проводит. А я пока побеседую с вашим молодым человеком.
Конец ознакомительного фрагмента.
