– Вы правы, меня интересует только это, но, когда я был помоложе, мне пришлось работать барменом, чтобы оплачивать учебу на энолога[25].
– И долго вы собираетесь… готовить ваши гремучие смеси?
– Пока не приду в себя, – вздохнул Малапарт. – Смерть Жюльена выбила меня из колеи, я должен сделать перерыв. Вернусь к работе, когда полностью восстановлюсь.
– Понимаю, – согласилась Лора. – Ваше ремесло требует предельной концентрации сил.
– Все рухнуло в один момент, а чтобы найти место в ресторане того же класса, что у Вильдье, нужно оставаться в форме.
– В последнее время вы много работали над проектом кафе-бистро…
– Да. Пришлось разрабатывать винную карту исходя из четких критериев: качество, оригинальность, даже уникальность – и, уж конечно, учитывать экономические требования. Торговые наценки не так-то легко обуздать. Для определения прейскуранта вин, отвечающего вкусам клиентов, потребовалось продегустировать больше сотни сортов различных марок…
– И принять во внимание рейтинги…
– Вот уж нет! Жюльен на них плевал. Главным его требованием к вину было качество, первоклассные сорта винограда и, желательно, что-то неизвестное или хорошо забытое, что он мог бы выдать за новинку, собственное творение… Моду нужно создавать, а не следовать ей.
– Узнаю жизненный принцип Жюльена.
– Ну, тут я не подкачал, выкопал ему такие сокровища: Меркюре, Расто, Кот-де-Блай, Бутенак, Мадиран, Сен-Шиньян, Сен-Николя-де-Бургей, Кот-дю-Руссийон, Пешарман, отдавая предпочтения виноградникам Кариньян, Сира, Мальбек, Каберне-фран, Гренаш, Мурведр или Сенсо… И по ценам, о которых я даже не хочу говорить.
– Да нет уж, скажите!
– Я старался торговаться и добился от поставщиков максимальных скидок, чтобы выйти на такую продажную цену… как бы вам объяснить?
– На парижскую? – улыбнулась Лора. – С огромной наценкой? Вы об этом?
– Схватываете на лету! Дельце и задумывалось-то как высокодоходное. Репутация Вильдье плюс винная карта, согласованная с ассортиментом блюд, все это просто обязано было попасть в яблочко.
Лора допила коктейль и поставила бокал на стойку. Встав со стула, она собрала свои вещи: сумку, перчатки, шарф и шлем. Порывшись в карманах, чтобы проверить, на месте ли ключи, она спросила:
– Сколько я должна?
– Сегодня за счет заведения!
– Нет, вы меня знаете: я всегда плачу сама. Я не из тех ресторанных критиков, кто любит угощаться на дармовщинку.
– Да знаю, знаю. Но сегодня сделайте исключение. Считайте, что мы помянули Жюльена.
– Невосполнимая потеря. У него впереди было множество планов, – сказала Лора, повязывая шарф. – Сколько еще нужно было претворить в жизнь!
– Похороны состоятся завтра в одиннадцать, вы в курсе?
– Да, мы знаем. Я приду с коллегами из редакции.
– Представляю, какая набежит толпа. Все газеты только об этом и пишут, будет представлено большинство теле- и радиоканалов.
– Боюсь, как бы церемония не обернулась светским мероприятием, – грустно произнесла Лора.
– Похороны в стиле шоу-бизнеса, в самый раз для того, кто мечтал появляться на экране со своей кулинарной передачей каждую неделю.
– О чем это вы? Разве Жюльен собирался сниматься на телевидении? – поинтересовалась журналистка, делая вид, что ни о чем не догадывалась.
– Собирался. Причем и вас хотел ввести в программу. Он говорил об этом Эмме Ланской, своему продюсеру.
– И когда было запланировано начать? – дрогнувшим голосом спросила Лора.
