– Да, да, по окончании что же? – спросил жадно Родофиникин.
– Каждый член Компании отдельно уже вступит в права ее.
– Да… это, это Американские Штаты, – улыбался Родофиникин. – Но если, конечно, вы говорите, капиталы… – Он задохнулся.
– Вернее, Восточная Индия, – сказал равнодушно Грибоедов.
– М-м-м… – промычал, рассеянно соглашаясь, Родофиникин и посмотрел на Грибоедова.
Он вдруг очнулся и поерзал.
– Но вот управление, все-таки там будет управление, на каких оно, если можно узнать, условиях…
– Условия? – спросил Грибоедов и выпрямился в креслах.
– Условия, да, – задохнулся Родофиникин.
Оттянуть? Оглядеться? Но здесь одна десятая минуты.
Он сказал просто, не понижая голоса:
– Должен быть Комитет.
– Комитет? – наклонил голову Родофиникин.
– Директор Комитета.
Помолчали.
– И… круг действий… директора? – спросил тихо Родофиникин.
– Власть? – переспросил Грибоедов.
– М-м-м-м… – замычал Родофиникин.
– Построение крепостей, – сказал Грибоедов.
– Разумеется, – согласился Родофиникин.
– Дипломатические сношения с соседними державами.
Родофиникин перебирал пальцами.
– Право, – сказал, вдруг повышая голос и дыша необыкновенно ровно, Грибоедов, – объявлять войну и двигать войска…
Родофиникин склонил голову перед ним. Он думал. Глаза его бегали. Вот как все легко оказалось в простом и деловом разговоре. В тяжелом кабинете с унылыми шкафами красного дерева. Что Нессельрод скажет? Но он скажет то, что скажет грек. Император?.. Но император выпятит грудь, как он выпячивал ее, объявляя войны, которых он боялся и втайне не понимал, зачем их ведет. Паскевич будет членом Компании.
Конец ознакомительного фрагмента.
