– Ну как, успокоилась?
Марина не знала, что отвечать. Конечно, тот ужас, который она чувствовала несколько часов назад, прошел, но до полного успокоения было ой как далеко.
– Сейчас немного легче, – ответила она, и продолжила без всякого перехода: – Что же с нами будет, Коль?
– Я думаю, ничего страшного, – ответил Николай, пытаясь казаться бодрым, – Вставай, ужинать будем.
Они поужинали одной банкой тушенки с хлебом. Потом в этой же банке вскипятили воду и по очереди отхлебывали из нее, разведя сахаром, и заварив какими-то цветочками, – и кружки, и чай остались то ли на яхте, то ли возле избушки. О случившемся не говорили, не строили планы на завтра. Они понимали. что без продуктов они никуда не дойдут, Спать легли поздно, когда на небе уже высыпали звезды, а из-за береговых скал начала выползать громадная луна.
Марина залезла в спальник, Николай устроился у костра, но через некоторое время она позвала его к себе.
Это случилось как-то неожиданно, какой-то взрыв чувств накрыл их обоих. Все кончилось так быстро, что они даже не успели почувствовать друг-друга. Мужчина и женщина удивленно разглядывали один другого, пытаясь понять, что же произошло, прислушиваясь к внутренним ощущениям.
– Неужели мы с тобой умрем? – спросила Марина.
– Нет, девочка! Завтра мы уйдем из этой проклятой бухты.
Горячие губы мужчины прикасались к ее лицу, шее, мочкам ушей; руки гладили грудь, спину, его пальцы легонько пробежали по внутренней стороне ног. Марина уже не думала ни о страхе за свою жизнь, ни о том, что она вот уже два дня толком не мылась. По телу пробегала сладкая дрожь, сама стала искать его губы, прижиматься к нему телом.
Эта ночь была только их. Сами того не подозревая, они утверждали таким образом торжество жизни над смертью. Их тела слились воедино, и не существовало для двух влюбленных ни темной, холодной ночи, ни страха за свою жизнь, вызванного непонятными событиями предшествующего дня, ни неизвестности, которая ожидала их утром. Они заснули, уставшие от любви, от пережитого, в объятиях друг-друга.
Утром Николай вызвался один сходить на берег бухты за продуктами для перехода в Петропавловск.
– Нет, нет! – всполошилась Марина, – Я одна здесь ни за что не останусь, – она умоляюще смотрела на него, – Пойдем только вместе.
– Глупая! Я же боюсь за тебя! Мало ли что опять случится!
– Пусть лучше с нами двоими случится! Я здесь одна умру от страха.
В бухте все осталось по-прежнему: яхта болталась также на якоре недалеко от берега, и тело Нины, и вещи лежали там, где их оставили, все было тихо и спокойно, и в сознание опять стал заползать липкий страх.
– Марина! – окликнул Николай девушку, застывшую глядя на тело подруги, – Быстро собираем вещи и уматываем отсюда!
– А как же Нина?
– Давай скорее в лодку!
Николай чуть ли ни силком затащил оторопевшую девушку в резиновую лодку, побросал туда вещи, отпихнул ее от берега, на ходу ввалился сам. Они плыли к яхте, казалось, бесконечно долго. Марина опять слышала только биение собственного сердца, и, как бы, очень издалека до нее доносились слабые шлепки весел.
На яхте страх немного отпустил, она стала что-то видеть вокруг. Увидев, что Николай опять садится в лодку, девушка схватила его за рукав:
– Ты куда?
– Нину заберу, нельзя ее здесь оставлять.
– Я с тобой!
– Нет! Втроем здесь неудобно.
Пока Николай греб к берегу, пока грузил в лодку тело Нины, пока греб назад – Марина не спускала с него глаз. Когда он уже почти подошел к яхте, судно, вдруг, закачало, и внимание Марины отвлек какой-то посторонний звук, раздавшийся со стороны моря. Источник звука и волн находился метрах в трехстах от яхты в стороне выхода в море – из-под воды вырывались, похоже, какие-то газы, там все клокотало и бурлило.
