“Ты знаешь, что делать”.
Грейс его наденет, и пойдёт просить мою маму взять её во дворец. И в этот раз мама не откажет. Просто не сможет. Так работает мой дар, ни разу не дававший осечек раньше.
Так какой же холеры он не сработал на принце?!
Принц Кирел
В кабинете приглушенный свет и покой. Не слышно дворцовой суеты, которая меня так раздражает. Сижу, откинувшись на мягкую спинку кресла. Но кипа бумаг сама себя не разберёт.
Протираю глаза и приступаю к работе. После появления Арабеллы на работу времени стало куда меньше. Зато жить теперь куда интереснее.
Дочь родовитого, но обедневшего помещика, должна была стать легкой добычей. Я не ожидал подобного сопротивления. Но тем больше азарта его сломить.
У дверей слышится возня. В коридоре басит Торвальд – явно отказывается кого-то впускать внутрь. Верно исполняет моё распоряжение.
Но есть исключения.
Беззвучно приоткрывается дверь. В темноту кабинета проникает одна из моих подручных – служанка Молина. Она несёт что-то, завёрнутое в надушенный платок.
- Мой принц, - приседает в реверансе девица. И смотрит на меня огромными глазами с такой преданностью, что напрашивается только один вывод.
Предаст при первой же возможности. Я бы удивился и даже был бы разочарован, будь все иначе. Только в королевском замке подобное предательство может привести к смерти. Причем не только её, но и моей.
Так что от этой подруги надо избавляться.
Беру из её рук нечто, оказавшееся сплетенным из бисера крошечным колечком.
- Ещё записка, - спохватившись, Молина протягивает мне лист бумаги.
Витиеватым почерком Арабеллы выведена лишь одна фраза. “Ты знаешь, что делать”.
- Что это значит? – заговорщицким шепотом спрашивает Молина.
Подавляю смешок. Я ещё только с прислугой не советовался.
- Не твоего ума дело, - забираю плетеное кольцо и записку, - ваши бабские штучки.
- Тут что-то нечисто…
- Ты оглохла или отупела?
- Она хотела это отправить к себе домой!
В тишине кабинета отчётливо слышится хруст пальцев, сжатых в кулак. Молина чувствует опасность, и тут же отходит.
- Дела моей невесты касаются лишь меня. Уясни это, иначе попрощаешься с местом.
- Я уже попрощалась с вами. Теперь мне ничего не страшно, - шепчет девица. Наглости не отнимать.
- Ты слишком поверила в себя, Молина?
- Только от любви к вам, Ваше Высочество.
Не чувствую ничего, даже отвращения. Разве что одно – раздражение. Вечно сопровождающее меня чувство.
Меня раздражают тупые люди, не способные к анализу ситуации. Раздражает моя мутная семейка, скрывающая поболее, чем принято. Раздражает Арабелла, не узнавшая меня спустя десять лет после того, как увидела впервые.
Но больше всего меня раздражает Молина. Вымораживает.
Так ей и говорю.
- Исчезни и не раздражай.
- Раньше вам нравилось моё общество, - она дует пухлые губки.
- Это было до того, как тебя разнесло.
Она хотела ещё что-то сказать, но запинается. Глаза подозрительно поблёскивают. Только истерики отвергнутой служанки не хватало!
Коротко вдыхаю. Подхожу к Молине, грубо беру за подбородок. Она успевает обрадоваться.
- Прежде чем разревёшься – дверь там. Избавь меня от этого зрелища. Я не любитель сопливых баб. Исчезни, и не отсвечивай.
- Сколько не отсвечивать? – послушно спрашивает она.
- Долго.
- Вы пошлёте за мной, когда стану нужна?
Не выдерживаю и ухмыляюсь. Жаль, что такой характер не достался Лалле. Та только тупит глазки в пол и мычит что-то невразумительное.
