По дороге спортсмен продолжал рассказывать истории, даже взял Ларису за руку. Та не стала прятать ладони в карманы, справедливо рассудив, что до дому совсем недалеко и, пока кавалер будет раздумывать о своих дальнейших шагах, они уже будут около подъезда дома на Пречистенке.
Морозный воздух был прозрачным, под ногами похрустывал снег. И вдруг из переулка появились три темные фигуры в неприметных пальто и больших, по тогдашней моде, меховых шапках.
— Здравствуйте, — вежливо поздоровался один из них. В этом «здравствуйте» было столько угрожающей энергии, что Лариса, несмотря на темноту, физически это ощутила. Лица его было не разобрать, но тембр голоса заставил ее, неожиданно для себя самой, внутренне задрожать…
— Так, вытряхиваем карманы. Деньги, ценности…
— Что? — спросил несколько дрогнувшим голосом ничего еще не понимающий «штангист».
— Попрошу без споров. Вы не на комсомольском собрании.
В руке у хулиганов блеснули тонкие лезвия ножей.
— Согласитесь, — продолжал главный, — лучше без кровопролития, особенно для дамы.
Темные глубокие глаза сверкнули в свете уличного фонаря. Лариса смотрела в них спокойно, даже твердо, но внутри у нее все трепетало. Она наконец-то поняла, почему Татьяна Ларина, лишь завидев Онегина, сразу же заявила, что «это он», и никто другой. Почему? Зачем? Все эти вопросы (как и ответы на них) отодвинулись на третий-четвертый план. Осталось лишь странное, до сих пор, пожалуй, неизведанное чувство.
Она сняла золотые сережки, которые родители подарили ей на шестнадцатилетие, и протянула хулигану. Тот открыл свою ладонь, она вложила сережки в его руку, при этом обхватив ее ладонями. В этот момент все вокруг как будто перестало существовать для Ларисы. Она смело смотрела прямо в глаза хулигану, а тот делал то же самое… Рядом раздавались звуки какой-то возни («штангист», понятное дело, решил побороться за свое имущество), а Лариса и бандит все так же смотрели друг на друга. «Барышня и хулиган», — вспомнила она.
— Вы не возьмете их, — вдруг совершенно неожиданно для самой себя произнесла Лариса. Произнесла твердо, но при этом как-то странно, с незнакомыми интонациями. Она сжала ладони.
Хулиган чуть улыбнулся, дотронулся свободной рукой до ее подбородка и повернул к снопу света, исходящему от фонаря.
— Вы в этом уверены? — спросил он.
Она кивнула.
— Серый, пора, — донесся откуда-то из другой галактики голос одного из его подельщиков, — мы тут его немного того…
— Чего — того? — недовольно повернулся Серый.
— Если и встанет, то лечиться долго будет, — ответил бандит, указывая на не подающее признаки жизни огромное тело «штангиста» на снегу.
— Ладно, уходим, — сказал он, снова поворачивая голову к Ларисе.
— А эта? — с сомнением сказал хулиган. — Заложит ведь…
— Заложишь? — спросил Серый, все так же придерживая ее подбородок.
— Нет, — покачала головой она.
— Тогда прогуляемся… — постановил Серый, и они быстро направились в боковой темный переулок. Лариса последовала за ними, как будто именно этого она и ждала всю жизнь — убегать с места преступления вместе с бандой уличных грабителей.
Остановились они только минут через десять, когда, пройдя кривыми темными переулками, дошли до Москвы-реки. Там, под тусклым светом грязной лампочки, качающейся на ветру, хулиганы, поглядывая в ее сторону, поделили добычу, причем Серому досталась львиная доля.
— Разбегаемся, — сказал он, засовывая в карман импортные часы «штангиста», его кошелек и Ларисины сережки.
