Отвечая на вопрос Даллеса, думал ли он о том, как отразится его болезнь на будущей избирательной кампании, Эйзенхауэр слукавил. Он сказал, что вопрос о том, баллотироваться ли на второй срок, еще не обсуждался, но это было не так. Будучи в отпуске, они с женой не раз возвращались к этой теме. И каждый раз и он, и она находили сотню доводов в пользу отказа от президентства. Они говорили, что могли бы переехать на ферму в Геттисберг, вложить в нее средства и жить там. Идеальное место для восстановления сил после долгой борьбы за власть. Они даже обсудили преимущества выращивания ангусских пород скота перед остальными породами!
Как была счастлива Мейми, как радовалась тому, что скоро не нужно будет постоянно быть на виду, не нужно будет соответствовать статусу первой леди. Можно просто жить. Когда у Дуайта случился инфаркт, Мейми еще сильнее ухватилась за идею отказаться от президентства и переехать на ферму. И вот теперь он должен ее разочаровать. Почему? Да потому, что именно на больничной койке он окончательно понял, что еще не все сделал, не все закончил, не со всеми проблемами разобрался. У него еще остались неоплаченные долги, которые следует оплатить. И мозгу его еще очень далеко до угасания. Вот почему он должен набраться сил, восстановить здоровье и продолжить борьбу с коммунистической идеологией Советов. Нужно добиться принятия проекта «Открытое небо». Проекта, который буквально за пару минут уничтожил один-единственный человек!
Дуайт Эйзенхауэр напрочь забыл о том, что собирался поговорить с женой. Он снова углубился в воспоминания. На этот раз он вспоминал Женевское совещание. Собрать глав правительств четырех стран для обсуждения ряда важных вопросов было инициативой Великобритании. Премьер-министр Иден из кожи вон лез, чтобы показать избирателям, насколько он, член Консервативной политической партии, может быть открыт для новых идей.
Сам Эйзенхауэр, а тем более его госсекретарь Джон Даллес особого смысла в конференции не видели. Обсуждать судьбу оккупированной Германии с представителями Советского Союза? К чему тратить время, если коммунисты никогда не пойдут на компромисс, придерживаясь политики экспансии. Но британская сторона настаивала, и в конце концов Вашингтон согласился поддержать инициативу Идена. Париж и Москва также дали свое согласие.
Несмотря на все сомнения, в Женеву Эйзенхауэр прибыл в приподнятом настроении. Ему не терпелось взглянуть на новых советских лидеров. После смерти Иосифа Сталина прошло два года, власть в Советах сменилась, и понять, кто там теперь у руля, было для Эйзенхауэра весьма полезно.
С министром иностранных дел Молотовым Эйзенхауэр встречался в 1945 году, с Георгием Жуковым, нынешним министром обороны, имел теплые отношения, а вот с председателем Совета Министров Булганиным и первым секретарем Коммунистической партии Никитой Хрущевым знаком не был. «Кто из них на самом деле управляет СССР? – размышлял Эйзенхауэр, посещая официальные приемы. – Никогда не поверю, что эти четверо действительно делят сферы влияния поровну». Справкам, составленным ЦРУ на каждого из четверых, Эйзенхауэр тоже не особо верил, уж слишком расплывчатыми были сведения. Определить, кто в СССР теперь главный, стало одной из задач, которые наметил для себя Эйзенхауэр.
Первым он решил прощупать Жукова. Министр обороны, имей он реальную власть в своих руках, мог бы существенно облегчить задачу принятия идеи «открытого неба». Эйзенхауэр надеялся, что прежняя симпатия, сложившаяся между ним и Жуковым после Второй мировой войны, поможет наладить не только личные, но и политические отношения.
