Она и школу поэтому бросила, и на рынок устроилась. Поближе к продуктам. Хоть какая-то да пища. Дома – шаром покати… Подгнившие бананы хозяин лотка разрешал съедать. Добродушный, как все кавказцы, он любил русских женщин. Только Веста его никогда в этом качестве не интересовала – худющая, бедно одетая, с затравленным взглядом. Да она бы до сих пор мерзла на этом занюханном рынке, если бы не Ира Суханова. Это чудо, что президентша решила провести кастинг в их провинциальном городишке. Чудо, что забежала на рынок, что в тот день работала не рыжая толстая Танька, а Веста. Разве пошла бы она сама, без приглашения, на кастинг? Да ни в жизнь, ведь и слова-то такого не знала. У нее на тот момент одна мечта имелась – колготки купить с лайкрой, в моде они тогда были. Какие показы? Какие съемки? В те годы цели казались простыми и понятными, как пять копеек. Не окоченеть на рынке. Покушать. И купить, наконец, вожделенные колготки.
Президентша агентства ее спасла. Безусловно. Но Ирина, кстати, как и Папик, никогда не вспоминает, как восходящая модельная звезда на том рынке торговала.
А Вадим – москвич, видите ли, выискался. Белая кость. Сам простым водилой вкалывает, а над Вестой хихикает. Хотя она за один показ на Неделе высокой моды получает больше, чем Вадик за месяц. Но какой смысл говорить ему об этом? Пускай радуется собственной значимости. Зачем дуракам доказывать, что они далеки от совершенства?
– …Жизнь – это американские горки, – с рефлекторно милой интонацией произнесла Веста. Омар наконец угомонился в ее плоском подтянутом животике. – Сегодня ты наверху, а завтра ка-ак скатишься. Или наоборот.
Вадим поморщился.
– Мне эти материи до лампочки. По мне, так баба должна дома сидеть и борщи варить. А не задницей перед другими мужиками вертеть.
– Ты прав, конечно, – нежно чуть ли не пропела Веста и уставилась в окно.
Спорить с Вадимом скучно. Впрочем, кто знает… Если вдруг все сложится удачно, так, как она рассчитывает, больше не будет никакого Папика. И, соответственно, Вадима!
Джип притормозил у «новой русской высотки», словно плывущей по Москве-реке, и Веста опять мило улыбнулась. Ирина школа. Суханова всегда говорила: «Кукусики! Делайте выражение лица, приятное для людев». Манекенщицы хихикали над нарочитыми ошибками начальницы, но очень скоро Веста поняла, что по сути Ира права. Камера фотографа фиксирует не только тело, но и душу. И если в ней нет теплого света, доброжелательности – снимки вряд ли заинтересуют потенциальных работодателей. Профессиональная целесообразность – быть белой и пушистой. Если не быть – то хотя бы казаться. И даже когда мозг подсчитывает проценты гонорара или оценивает стоимость очередного подарка Папика, на лице, в глазах должно отражаться совсем другое.
Попрощавшись с водителем, Веста выпорхнула из джипа, и пару шагов до подъезда ее спина пылала от буравящего черную кожаную курточку взгляда Вадима.
«Хороша Маша, да не наша», – мстительно подумала девушка, пересекая просторный мраморный холл.
Как ее радовал этот блеск, и предупредительная консьержка, и бесшумный лифт, останавливающийся у двери роскошного пентхауса! Только когда-то живший в вонючей коммуналке может по-настоящему оценить ту свободу и комфорт, который дают деньги…
Войдя в прихожую, Веста первым делом бросила взгляд в огромное, во всю стену, зеркало. Когда она его впервые увидела – чуть не придушила от радости Папика. Единственное зеркало, в котором целиком умещаются ноги! Какое счастье!
