Три года отец отправлял меня к разным «учителям по безопасности». Не все уроки прошли даром. Иногда я даже входила во вкус. А полгода назад ко мне приставили троих телохранителей, которые в итоге не выполнили то, за что им платили.
Шло время, но тот парень все не выходил у меня из головы. Я часто видела его во снах, и почти каждый раз слышала ехидное «изнеженная принцесса». Почему-то мне захотелось измениться, перестать быть «изнеженной». Я хотела при следующей встрече дать достойный отпор, стереть с его лица снисходительный взгляд и кривую усмешку. Во сне я не могла разглядеть его лица, но чувствовала исходившую от парня мощную энергию. В своих снах я была несмелой, смелым был он. Часто он брал мои руки и прикладывал их к своей голой груди, а я вскрикивала от ужаса и просыпалась в холодном поту. Иногда он целовал меня, и проснувшись, я ощущала на своих губах вкус его губ. Это было сродни сумасшествию, но гормоны бушевали, сны не давали мне успокоиться или забыть его. Все реальные парни от моего поцелуя забились бы в конвульсиях, а он... а он — нет. Так думала я, ведь прикосновение моих ладоней к обнаженной коже я помнила прекрасно.
И вот сейчас мой прекрасный сон ожил, грозя превратиться в кошмар.
Я стояла перед тем, кто так часто снился мне, перед тем, чей вкус губ знаком мне до боли.
Наверное, в ту минуту, когда перед моими глазами проносились три года моей жизни после встречи с ним, он тоже узнал меня. Стас подошел ближе, остановился в шаге, задумчиво наклонил голову.
— Как зовут твоего отца?
Я промолчала, парень довольно улыбнулся и продолжил:
— Леррра, — он словно прокатывал мое имя на языке, пробуя его на вкус, — Валерия Вербина, — не спрашивал, утверждал.
— Станислав Арский, — я постаралась, чтобы мой голос не дрожал, но не могла отвести глаз от его губ.
Даже если он удивился, вида не подал.
— Мы можем быть полезными друг другу, принцесса, — он протянул руку ладонью вверх, призывая меня пожать ее.
У меня бешено забилось сердце. Я не знаю, чего боялась больше. Того, что он упадет в припадке от моего яда, или того, что мой яд на него не подействует.
Я подняла на него взгляд и вновь увидела кривую усмешку
— Боишься? — хриплый голос заставил меня вздрогнуть.
— Разве из нас двоих я должна бояться? — бравада не удалась, дрожь начала бить меня сильнее, я обхватила себя за плечи, вновь поймав снисходительный взгляд.
— Ну же, давай, — Стас улыбнулся и вновь протянул руку, — твой яд не подействует на меня, горгона.
— Почему? — после моего вопроса улыбка парня стала шире.
— Потому что, принцесса, я ничего не боюсь.
— Такого не бывает, — и быстро, чтобы не передумать, я приложила свою ладошку к его щеке, а он своей рукой придавил ее, сделав шаг ко мне.
— Как видишь, бывает, — он выдохнул мне в лицо, я сглотнула от волнения. — Скажи, — он самодовольно взглянул на меня сверху вниз, — не было еще ни одного, на кого бы не подействовал твой яд?
— Ни одного, — разум затуманивался от его близости, а от хриплого голоса по всему телу побежали мурашки.
— Значит, тебя еще никто не целовал? — он начал наклоняться ко мне, а я слышала только шум своего бьющегося, как сумасшедшее, сердца.
Не сразу поняла, что случилось, зачарованно глядя на то, как приближается лицо Стаса. Но вдруг он резко дернул меня за руку.
— Беги!
Я побежала, на ходу пытаясь прийти в себя. Парень не отпускал моей руки, стопы загорелись уже через несколько шагов, я начала задыхаться от быстрого бега.
