С каждой встречей, исподволь наблюдая за своим новым знакомым, Вольфганг постепенно убеждался: Алексей работает на советские секретные органы, хотя это не очень-то вязалось с его внешностью, тонкими манерами и мягким характером. А тем более – с осуждением много чего «совкового». Впрочем, время шло, однако русский не обращался к западногерманскому приятелю с просьбами и вообще не пытался влезть в душу.
В один из майских вечеров, когда приближалась очередная годовщина окончания Второй мировой войны, Алексей, словно невзначай, бросил:
– Я искренне завидую бразильцам и прочим латиноамериканцам! Они даже вообразить не могут, что такое война. Не то, что мы с Вами, многострадальные европейцы. А ведь и в наши дни ещё немало нацистских военных преступников скрывается от правосудия в Южной Америке. В том числе и здесь, в Бразилии. Нет, я вовсе не упрекаю правосудие ФРГ в пассивности, ибо знаю: международное законодательство предусматривает выдачу политических преступников только из тех стран, где совершённые ими злодеяния считаются таковыми. Но это, к сожалению, не тот случай.
Вольфганг охотно согласился: жители Западного полушария – баловни судьбы и щедрой природы. Действительно, поддакнул он, когда Европа истекала кровью, некоторые государства американского континента наживали громадные деньги на поставках зерна, мяса, другого продовольствия и стратегического сырья воюющим сторонам. Иногда – сразу обеим.
– Вот-вот, – кивнул Алекс. – Не знаю как Вам, а мне трудно смириться с мыслью, что лозунг «Каждому – своё», начертанный на воротах германских концлагерей, по-прежнему благоволит бывшим палачам, неплохо устроившимся в Южной Америке. Кстати, Вашей русской жене, я слышал, пришлось в течение нескольких месяцев пройти через одну из таких «фабрик смерти» и уцелеть по чистой случайности?
Вскоре Курт объявил о своём предстоящем отъезде из Бразилии. И даже не пытался скрыть ликования: его переводили в посольство Германской Демократической Республики в Перу – с повышением в ранге, как гордо не преминул уточнить «дипломат». «Не я ли помог тебе продвинуться по карьерной лестнице?» – подумал Вольфганг. Но озвучивать свой вопрос не стал.
Вообще-то он был доволен отъездом бывших друзей, полагая, что теперь будет легче забыть не самый приятный эпизод своей жизни. Как говорится, с глаз долой – из сердца вон…
Прощальный коктейль в резиденции посла Восточной Германии собрал, как обычно, много гостей. Этот дом был весьма популярен в новой столице: умелая протокольная работа главы дипломатической миссии ГДР, а главное – внешность его супруги, бесспорно считавшейся победительницей негласного заочного конкурса красоты в светском обществе, привлекали немало завсегдатаев различных раутов. В первую очередь – мужчин, но заодно – их ревнивых жён.
Когда гости откланялись, и оставалась лишь группка тех, кто обычно не расстаётся со стаканом и не прерывает пустопорожних бесед до красноречивого сигнала хозяев – выключения главной люстры в зале, Курт представил Вольфгангу своего преемника. Его звали Клаус. Он был немолод. Проницательный взгляд и спортивно-военная выправка этого «дипломата» не оставляли сомнений в его принадлежности и ко второй, вполне определённой, профессии. «Этого штазника в любом случае надо держать на безопасной дистанции», – теперь уже твёрдо и бесповоротно решил Вольфганг.
