Пожалуй, если бы хозяева строительной компании предложили Вахендорфам переехать в Буэнос-Айрес, источающий по вечерам пленительные мелодии Астора Пьяццоллы и Карлоса Гарделя, в город, где по выходным в парках и на танцплощадках ресторанов проходят самодеятельные конкурсы исполнителей танго среди всех желающих, независимо от возраста и социального положения, они вряд ли стали бы возражать.
По возвращении из отпуска Вольфганг снова окунулся в повседневную рутину.
На поездке в столицу Аргентины настояла Татьяна. Она попыталась оторвать мужа от посторонних дел, о которых смутно догадывалась по его частым неловко объясняемым отлучкам. Иногда он не являлся домой даже в обеденное время, которое они привыкли считать обязательным для общения за трапезой в те дни, когда не посещали званые коктейли и приёмы. Неужели появилась любовница? Нет, Татьяна слишком доверяла ему, чтобы допустить крамольную мысль о предательстве их взаимного чувства.
Скорее беспокойство вызывали встречи Вольфганга с друзьями из ГДР, а тем более с некоторыми русскими, в её отсутствие. Из недомолвок понять всего она, конечно, не могла, да и не пыталась. Но что-то предполагала и старалась домыслить. Вмешиваться не решалась, хотя испытывала немалую тревогу: вдруг за какие-то недозволенные действия её мужа арестует и подвергнет пыткам местная тайная полиция? Правда, агенты спецслужбы ведут беспощадную борьбу, кажется, только с находящимися в подполье коммунистами. Но кто даст гарантию безопасности, ведь Вольфганг – бизнесмен, он не защищён дипломатической неприкосновенностью. У него даже служебный автомобиль с обычными бразильскими номерами…
Татьяне оставалось надеяться, что рано или поздно муж добровольно поведает хотя бы о некоторых сторонах своей нынешней параллельной жизни, чтобы рассеять собственные сомнения, омрачавшие его, как она чувствовала, едва ли не с первых дней пребывания на латиноамериканском континенте.
Однажды вечером выпуск телевизионных новостей компании «Глобу» ошарашил Вольфганга сенсацией:
«В местечке Атибая, штат Сан-Паулу, арестован 70-летний немец по фамилии Вагнер. Он жил в скромном домишке, комнаты которого украшали картины, принадлежащие кисти самого хозяина. Комиссар местной полиции полагает, что это – нацистский преступник, известный как «Палач Треблинки».
На первой же очной ставке один из бывших узников концлагеря – польский еврей-иммигрант, живущий в нашей стране, опознал его. Но у этого Вагнера, похоже, «не все дома»: он заговаривается, путает имена и даты. К тому же почти не знает португальского языка, хотя давно живёт в Бразилии и имеет её паспорт. Немец помещён в психиатрическую лечебницу, где находится под круглосуточной бдительной охраной. А сейчас послушайте отрывок магнитофонной записи во время очной ставки, который удалось раздобыть нашему репортёру».
На разделённом пополам телеэкране появились чёрно-белые фотографии двух пожилых мужчин: орлиный профиль седого австрийца, похожего на сурового бразильского генерала Эрнесту Гайзела, ставшего к тому времени президентом страны, и одутловатая физиономия лысого, с виду добродушного поляка. Встреча проходила в отделе политической полиции города Сан-Паулу.
Подпись под фотографией первого гласила: «Густав Вагнер, бывший заместитель начальника концлагеря „Собибор“, виновный, как полагают, в гибели около 70 тысяч человек еврейской национальности».
