Смертная казнь. Опыт комплексного исследования - страница 15

В ч. 1 статьи определялся круг родственников, имеющих право мстить: отец, сын, братья (в том числе двоюродные), племянники, а при отсутствии лиц, могущих мстить, за убийство устанавливалась 40-гривенная плата. По ч. 2 ст. 1 такая вира подлежала уплате за убийство как русина, кто бы он ни был: воин, купец, хозяйственный или судебный агент, так и изгоя или словенина-общинника. По вопросу о правовом основании кровной мести в этой статье историками права высказывались различные мнения. Так, С. В. Юшков указывал на послесудебный характер кровной мести, И. Ф. Эверс, напротив, – на досудебный ее характер.166 Большинство же исследователей считают, что кровная месть по Русской Правде имела переходный характер от непосредственной расправы к наказанию. Подтверждением существования послесудебной кровной мести во время действия Правды Ярослава может служить пример расправы Яна Вышатича с волхвами. Посланный князем для подавления восстания Ян Вышатич дает указание родственникам убитых отомстить волхвам, в чем усматривается выполнение им обязанностей княжеского суда.167 Тем не менее нельзя согласиться с мнением С. И. Викторского, называвшего такую послесудебную месть смертной казнью, уголовным наказанием, определяемым по суду и только «приводимым в исполнение не государственными органами, а частными лицами, которым передаются от государства обязанности и права палача».168

Запрет на отмщение смертью за убийство был установлен в Русской Правде Пространной редакции после смерти Ярослава его сыновьями, которые «отложиша убиение за голову» и заменили его выкупами: «…но кунами ся выкупати» (ст. 2).169 В соответствии со ст. 3 за убийство всякого «княжа мужа» предусматривалась двойная вира 80 гривен, а простолюдина – 40.

Таким образом, лишение жизни, составляющее содержание обычая кровной мести, в государственной организации общества приняло публично-правовую форму уголовного наказания в виде смертной казни.

Считается, что поставленные законодателем перед уголовным наказанием цели едины для всех видов наказаний.170 Однако смертная казнь по своей природе не соответствует цели исправления осужденного и тем самым имеет нравственно отрицательную оценку.171 Норма о смертной казни, как указывали ранее С. Г. Келина и В. Н. Кудрявцев, являет собой пример внутреннего противоречия уголовного права, которое законодатель попытался снять тем, что «вынес эту меру за пределы системы наказаний, предусмотренной ст. 21 Основ, и назвал эту меру “исключительной” и временной…».172 Применение смертной казни скорее служит идее возмездия, а не восстановлению социальной справедливости в гражданском обществе и правовом государстве. Приведение приговора к смертной казни в исполнение физически исключает возможность совершения осужденным новых преступлений, тем самым достигается цель специального предупреждения. Между тем данное положение разделяется не всеми учеными, считающими цель исправления как промежуточной, так и самостоятельной. По мнению С. Г. Келиной, «цель частного предупреждения – перевоспитание преступника с тем, чтобы он в дальнейшем не совершал новых преступлений, в случае применения этой меры… не ставится».173 И. И. Карпец, придавая цели исправления самостоятельное значение, считал, что «обращенное к конкретному преступнику такое наказание необратимо и поэтому никакого частнопредупредительного значения не имеет».