И вот окончание гастролей, к ночи самолёт в Москву. С утра, ну, точнее, к полудню, Гарик заезжает за Игорем:
– Поехали, попрощаемся, хинкали покушаем.
– Ну, поехали.
Сидят вдвоём, без суеты. Разговаривают о жизни, о том о сём, пьют водку, жрут эти хинкали. Гарик спрашивает Игорька:
– А ты сколько зарабатываешь?
Игорь:
– Сто двадцать рублей.
– В день?
– Нет, в месяц.
Пауза.
Дальнейший пересказ Игоря привожу дословно:
– Потом Гарик на меня жалостливо так смотрит, берёт с блюда одну из оставшихся хинкалин и мне протягивает:
– В месяц? Дорогой, ещё одну хинкалинку съешь, а?!
Именно в этот момент Игорь понял, что жизнь надо менять. С театральной карьерой стремительно порвал, ушёл в бизнес. Организовал в Москве три точки, где делали сахарную вату. Потом начал скупать на Ивановских фабриках всякие там ситчики, халатики и прочее. В те годы в магазинах ничего не было. В магазинах не было товаров, а у людей почти не было денег. Относительно дешёвые, доступные по цене и практичные ситцевые халатики распродавались в Москве и Подмосковье, уходили влёт по двойной цене. Потом разрешили создавать кооперативы, и Игорь этот шанс тоже не упустил. Так начался его взлёт. Сейчас богатый и уважаемый человек.
Конец семидесятых годов. Известный политический обозреватель Александр Каверзнев рассказывает по центральному телевидению об обстановке в Никарагуа, изнывавшей в тот период под гнётом диктатора Самосы. Народ страны восстал, идёт гражданская война. Восставшие наступают, правительственные войска держат оборону. Обозреватель: «А что в это время делает Самоса? А Самоса сидит в бункере и оттягивает свой конец».
19. КАК БЫЛО БЫ ЗАМЕЧАТЕЛЬНО!
Нью-Йорк поражал каньонами улиц, домами, рекламой, людьми. Саша не спеша перемещался по Пятой авеню – главной торговой улице Манхэттена, разглядывая город, людей и витрины. После скудных магазинов постсоветской России демонстрируемое изобилие не умещалось в глазах и не укладывалось в голове. Хотелось прикупить на весь скудный бюджет.
