Читать онлайн Андрей Фёдоров - Смирение

Болезненное состояние само есть вид злобы. Против него есть у больного только одно великое целебное средство – я называю его русским фатализмом без возмущения, с каким русский солдат, когда ему слишком тяжёл военный поход, ложится наконец в снег…»

Фридрих Ницше. «Ecce Homo».

Пролог.

Быков, очнулся. Он находился в малюсенькой одиночной камере тюрьмы без окон, если не считать ту маленькую щель в огромной, тяжеленной металлической двери, через которую охранники следили за заключёнными. Камера была настолько маленькой, что в ней даже кровати не было, посему Быков лежал на холодном бетонном полу, согреваемый лишь надетой на него одеждой – ветровкой, джинсами и пальто сверху.

Голова буквально раскалывалась, тело ныло от боли, мышцы гудели от напряжения. Быков ощупал себя и почувствовал на коже несколько синяков. Потрогав голову, нашёл у виска струп. По всей видимости его вчера порядком избили. Но только вот кто и по какой причине?

Он почти ничего не помнил, потому не мог понять, как здесь оказался, и кто его сюда посадил. В памяти всплывало только то, что его зовут Александр Быков, он играл в хоккей в клубе Нью-Йорк Рейнджерс на позиции форварда, был женат, но без детей, имел квартиру чуть поодаль от центра «Большого Яблока». Родился в России, там играл в хоккей, пока не переехал в США. Вспомнить же, что с ним происходило последние два месяца, он никак не мог. Последнее, что всплывало в памяти – сильная ссора с женой. А вот что было после скандала – сплошная чёрная дыра, а за ней белое пятно…

С трудом встав на ноги, он снял с себя пальто, решив посмотреть, есть ли что в карманах. Обнаружил он только бирку с внутренней стороны. Поднеся пальто к брезжившему через щель двери свету, прочитал, что на ней написано. Там было лишь только название «Ben Sherman».

«Дорогущее…» – подумал Быков, приученный с детства экономить на всём и уж тем более не переплачивать за бренд. Посему он не мог его купить, хотя позволить мог – деньги, играя в хоккей, зарабатывал, и далеко немаленькие. Кто-то ему его дал, либо он у кого-то отнял. Попытка вспомнить точно успехом вновь не увенчалась.

Ему более не оставалось ничего, кроме как постучаться в дверь и понадеяться, что кто-то отзовётся и ответит на все его вопросы. Так и сделал, и вскоре окошко надзирателя открылось. Быков посмотрел через него, увидев перед собой лишь стену с другой стороны.

– Тебе чего? – раздался откуда-то из пустоты грубый баритон.

– Извините, а не подскажете, почему я здесь нахожусь?

В ответ охранник только посмеялся.

– Ну ты даёшь, парень…

– Я серьёзно спрашиваю!

– А я серьёзно отвечаю.

– Мне бы узнать… Когда выпустят?

– Конечно. Скоро у тебя суд.

– Суд? – смутился Быков, – а по какому делу?

– Тебе что, память отшибло, придурок?

– А вам сложно ответить что ли?

– Слушай, пошёл к чёрту.

– Стойте! Стойте! Ответьте хотя бы, я ещё в Америке, или меня куда-то отвезли?

– Ну если мы с тобой на английском общаемся, то где ж нам ещё быть?

– В Англии, в Канаде, в Австралии… – смущённо отвечал Быков, – англоговорящих стран больше нет что ли?

– Короче, заткнись! Достал уже!

– Почему вы так грубите мне?

Окошко перед Быковым громко захлопнулось. «Вот урод…» – подумал он и сел на пол, стараясь вспомнить хоть что-то. В голове начали проступать какие-то апокалиптичные образы горящего Нью-Йорка, крики людей на фоне. Но более ничего, и это всё начинало пугать сильнее.

Вдруг он услышал в коридоре снаружи стук шагов. Следом прозвучал металлический голос:

– Открыть камеру 2402!

– Сэр, есть сэр! – отвечал знакомый Быкову голос охранника. Замок двери открылся, он отворил дверь. В лицо Саше забрезжил тусклый свет, чуть ослепивший его.

– Выводите его!

Быкова выволокли в коридор и потащили через здание тюрьмы на улицу. Там заковали в кандалы, посадили в клетку, где обычно катают цирковых животных. Тот только и успевал спросить у охранников:

– Что вы делаете?! Что происходит?!

Те не отвечали, но безмолвно выполняли свою работу, словно какие-то роботы.

Когда заталкивали в клетку, врезали по морде. Далее её вместе с Быковым внутри загрузили на открытый прицеп, отчего у Саши голова закружилась, и он в таком состоянии к своему удивлению начал вспоминать. Образы и голоса становились всё отчётливее, диалоги всё полноценнее.

И когда клетку с ним повезли по центральным улицам Нью-Йорка под восторженные возгласы тысяч и тысяч буквально обезумевших от удовлетворения наблюдаемым людей, тогда картинка в его голове и сложилась. Его везли в суд по делу об изнасиловании Быковым своей же жены.

Осознав беспомощность перед неминуемым, Саша успокоился, молчаливо наблюдая за тем, как беснующиеся на улицах кричат проклятья в его адрес, кидаются в сторону клетки мусором. Сделать тут что-то было невозможно. Оставалось только смириться и ждать неминуемого конца.

Глава 1.

– Объясните мне пожалуйста, как так вышло, что наша страна, наша любимая Америка, в течение долгого времени считавшаяся образцово-показательной демократией, вдруг начинает впадать в тоталитаризм?

– Прошу заметить, что культура отмены – это не тоталитаризм. Это единственный способ для жертв расизма, абьюза или насилия добиться справедливости в стране, где белые христиане консерваторы всегда имели монополию на власть.

– Боюсь, что нет. Культура отмены – это как раз таки тоталитаризм по всем лекалам.

– С какой стати?

– В юриспруденции есть такое понятие. Называется презумпция невиновности. Оно гласит, что ни один человек не может быть признан виновным в преступлении, пока не факт правонарушения не установлен судом. Если презумпция невиновности в государстве нарушается, то его со всей долей ответственности можно назвать тоталитарным.

– Судом белых цисгендерных угнетателей, чуть ли не вчера ещё линчевавших негров за цвет кожи, вы, наверно, хотели сказать. Судом мужчин-сексистов, относившихся к женщинам как к собственности. Это не про справедливость, а про предвзятость. В таком суде и при том уровне коррупции, что есть сегодня в США, справедливости не добьёшься. Если бы не культура отмены, то Харви Вайнштейн никогда бы не понёс ответственности за свои преступления перед женщинами.

– Несомненно. Но в том числе именно из-за культуры отмены пострадал, например, тот же Джонни Депп, признанный впоследствии судом невиновным.

– Ну вот видите? А говорите, что презумпции невиновности нет…

– До решения суда его считали виновным в домашнем насилии по отношению к Эмбер Хёрд. Из-за культуры отмены он был фактически изгнан из Голливуда, хотя изначально был невиновен.

– Во-первых, его «невиновность» была доказана несправедливым американским цисгендерным судом, который непредвзятым по отношению в к женщинам считаться не может. Во-вторых, он таки был восстановлен в Голливуде, а Эмбер Хёрд наказана.

– Джонни Депп вообще не должен был страдать из-за обвинений, пока его вину не признает суд!

– А если бы клевета со стороны Хёрд оказалась правдой? Как ещё ей было бы защитить свои права в суде цисгендерных угнетателей?

– Как и в любом другом нормальном суде при помощи состязательности процесса. Несмотря на то, как вы хотите представить ситуацию, наша система уже далеко не та, что была семьдесят лет назад, а губернатор Уоллес уже не сможет стоять у входа в университет для белых, не пуская туда чернокожую студентку.

– Система осталась прежней. Просто вы не хотите этого признавать.

– Она стала лучше, чем была, а вы навязываете средневековое варварство, охоту на ведьм! Это нацизм в чистом виде! Так же нацисты отменяли в Германии евреев.

– Нацизм в чистом виде – это в течение двух месяцев никаким образом не пытаться выгнать русского хоккеиста Александра Быкова из Нью-Йорк Рейнджерс, зная, что он изнасиловал свою жену Оксану Онуфриенко – украинку по национальности, прошу заметить. А вы ведь помните, что сейчас между Россией и Украиной война, правда ведь? Неужели мы будем ждать решения суда по их делу, когда просто очевидно и лежит на поверхности то, что он проявлял к Оксане насилие только потому, что она украинка? Только культура отмены поможет нам добиться справедливости в том числе и по этому делу!

– То, что он изнасиловал жену, известно только с её слов. Нельзя верить людям на слово, так как они могут и наврать.

– Ну вот! Вы косвенно оправдываете агрессию русских на Украине. Путин тоже говорит, что не всё так однозначно, а весь западный мир в курсе только западной версии этого конфликта. Давайте в таком случае отменим санкции и позволим России безнаказанно бомбить несчастных украинцев, а сами, наконец, найдём деньги, чтобы преодолеть рецессию в экономике? Давайте закроемся от всего мира, наплевав на то, какая несправедливость происходит вокруг? Правда? Вам же только этого и хочется! Напомню, что именно политика изоляционизма США развязала руки Гитлеру в Европе!

– Я не оправдываю никаких агрессий. Мне просто хочется вам напомнить: отменять Быкова только потому, что он русский – это глупость. Не он сидит с автоматом в руках в окопах под Бахмутом, и, тем более, не он сидит в кремле, заставляя русских воевать на Украине. И, вероятно, он не насиловал Оксану, ведь вина его судом доказана ещё не была.

– Быков не насиловал, Путин на Украине защищается… Ну, конечно! Вот скажите мне, дорогой друг: неужели все трамписты в США являются русскими шпионами?

– Ну, вам, конечно, хотелось бы думать именно так, чтобы был лишний повод отправить в концлагеря всех сторонников Трампа следом за штурмовавшими Капитолий шестого января!

– Разумеется, потому что вы пытаетесь сдать страну русским, которые развалят её!

– А вы пытаетесь развалить Америку и без их помощи. И у вас с вашими тоталитарными замашками это пока получается лучше, чем у нас. Но мы вам этого сделать не позволим!

– Это угроза?

– Это обещание.

***

«Достали…» – подумал Быков и выключил телевизор. Потом потянулся, разлёгся на кровати звёздочкой и закрыл глаза, стараясь не думать ни о чём. Если начнёт размышлять – его разум сожрёт каждая мысль, что вертится в голове после того, как Оксана подала на развод и распространила в американских СМИ информацию о том, что Быков – абьюзер и насильник. И, как водится нынче в одноэтажной Америке, его карьера в НХЛ, очевидно, будет окончена, чего даже в самых страшных кошмарах видеть не хочется. Но вероятность его увольнения из клуба возрастала с каждым днём, с каждой новой критической статьёй в американских газетах, с каждым новым разгромным выпуском новостей или ток-шоу на телевидении или на Youtube.

Ещё пару месяцев назад подобное даже в условиях войны на Украине, называемой в России спецоперацией, представить было сложно. Родившийся в Апатитах и мечтавший стать журналистом Саша и не мог даже подумать, что его старенькая однокомнатная квартира в брежневке на Бредова будет далеко не пределом его мечтаний. С самого начала выступавший за апатитскую команду юниоров Быков сразу же стал объектом для внимания многих людей, тесно связанных с хоккеем. Так на него вышли представители Питерского СКА, предложившие ему переезд в северную столицу и тренировки там. Понятное дело, что от такого шанса отказываться нельзя, и уже 11 класс Саша заканчивал в Питере, одновременно обучаясь на форварда.

Уже в 19 лет первая игра за клуб, в 23 дебютный матч в сборной, ставший сенсацией для новичка, за десять минут игры оформившего хет-трик, которому сам Овечкин аплодировал. В тот чемпионат мира он ни одной встречи не провёл без забитых голов, оформив также и в финальном матче с канадцами дубль, увы, не помешавший кленовым стать в итоге чемпионами в тот год.