Я чуть вздрагиваю от неожиданности последнего вопроса, брошенного как бы между прочим. Никак не могу понять, похититель издевается или прощупывает почву?
Хотя с чего бы ему. Вряд ли он вообще воспринимает меня всерьёз. Не думаю, что это похищение вызывает у него хоть малейшие трудности.
— Ванная, — сдержанно отвечаю, подавив порыв спросить, а пустят ли меня туда одну.
Ещё чего не хватало — пресмыкаться перед похитителем или нуждаться в его разрешении. Умом понимаю, что особых вариантов у меня нет, и стоит хотя бы изобразить видимость покорности, но вот не могу. Может, освежусь там, в ванной, расслаблюсь, и сумею взять себя в руки. Но сейчас, когда этот Кирилл сидит тут передо мной, такой уверено невозмутимый, эта задача из разряда невыполнимых.
— Тогда пойдём, — он поднимается, откладывает в сторону тюбик с мазью и, чуть помедлив, протягивает мне ладонь.
Я вздрагиваю и машинально отодвигаюсь. Мельком смотрю на него, и, когда наши взгляды пересекаются, возмущённо поднимаю брови:
— Неужели в этом доме нет хотя бы женщин? Я, может, и нужду теперь справлять должна при тебе?
Голос звучит с такой непоколебимой яростью, будто это не меня сейчас внутри просто разрывает от страха, ощущения собственной беспомощности и обиды за папу и себя. Не понимаю, как ещё держусь, вроде как даже права качаю, когда с каждой секундой всё сильнее тянет просто разрыдаться, свернувшись в клубочек.
Кирилл мрачнеет. На его лице мелькает плохо скрытое недовольство — кажется, мой тон его злит, больше нечему, остальное же прямо как по нотам у него складывается.
— Вообще-то я собирался проводить тебя до ванной и оставить там. Руку протянул, потому что ты пока что слаба.
Неожиданный ответ.
Я недоверчиво хмурюсь. Становится даже слегка неловко от своей реакции — видимо, я только выдала этим страх, хотя, если подумать, объективных причин решить, что Кирилл отправится со мной, не было. Раз уж меня освободили от наручника, оставив спать тут одну, логично, что и в ванную пускать будут. И, скорее всего, там и без того нет возможностей к бегству.
Я поднимаюсь, игнорируя протянутую руку. Да, это оказывается не так уж просто — слабость по телу действительно даёт о себе знать, ноги чуть не подкашиваются, голова слегка кружится. Но спасённая гордость того стоила. Ну и пусть я во власти непредсказуемого похитителя, главное, что всё равно не собираюсь ему поддаваться, что бы ни делал.
Вот только Кирилл слишком легко относится к моему небольшому мятежу. Спокойно опускает руку, задумчиво усмехается. Не похоже, что его хоть немного задевает мой жест.
А вот у меня всё внутри кипит уже. Эмоции бурлят, требуют выхода. Приходится до боли сжать кулаки, впиваясь ногтями в кожу пальцев, чтобы хоть как-то сдерживаться.
Иду за Кириллом, стараясь попутно подмечать, что и как в этом доме располагается. К счастью, похититель идёт неторопливо — видимо, уловил, что мне пока не так просто шаги даются. Какой заботливый, чтоб его.
Но сейчас это очень кстати. Я не так много замечаю вокруг, но домик, видимо, небольшой. Скорее всего, где-то на отшибе, выглядит простым, староватым, деревянным. Совсем не подходит Ковалевским. Явно не их. Приобрели, чтобы меня тут держать. Выбирали, видимо, по местоположению, а значит, даже если выберусь отсюда, далеко не смогу убежать. Ну, они так рассчитывают.
Вот только я всё равно не собираюсь сдаваться. Что-нибудь придумаю.
