Мы кружимся, кружимся и кружимся в танце, пока мелодия не обрывается, а мое сердце не пропускает удар.
– Благодарю вас за танец, прекрасная незнакомка. – Мужчина целует тыльную сторону моей ладони, и я впервые желаю взмолиться, прямо здесь и сейчас попросить его обменять свою свободу на…
На что?
Мои глупые мечты разбиваются об осознание того, что я совершенно его не знаю. Да, меня невероятно тянет к нему, да, он завораживает, но… Он заплатил за мою свободу, а не за тело. И я должна с благодарностью принять его дар и исчезнуть из его жизни.
Ни больше, ни меньше.
– Госпожа. – Я даже не замечаю, как рядом со мной появляется слуга в маске и склоняется к моему уху: – Вас в саду дожидается посыльный.
– Хорошо, иду, – отвечаю слуге и бросаю последний взгляд на мужчину.
Он улыбается уголками губ и кивает, позволяя мне уйти.
Я вдруг осознаю, что не знаю его имени, но представляться уже слишком поздно.
– Спасибо вам, – говорю от чистого сердца, глядя ему в глаза.
– Удачи, – шепчет он одними губами, после чего я, с тяжелым грузом на сердце, следую за слугой прочь из зала.
Я чувствую, как к глазам подступают слезы. Понимаю, что какой-то частью моей души этот мужчина уже завладел.
Навеки.
***
– Госпожа? Все в порядке? – интересуется слуга, когда мы идем по пустому коридору, а я на ходу пытаюсь вытереть влагу из уголков глаз. С маской это получается крайне плохо, но я не сдаюсь.
Дура, дура, дура!
Он выкупил меня, сделал добрый жест, помог мне, а я…
О, великая Ночь, что со мной вообще происходит?
– Все в порядке, – отвечаю я. Увидев недоверчивый взгляд слуги, добавляю: – Правда. Все хорошо. Просто не верится, что я смогла это совершить.
Юноша (по крайней мере я думаю, что это он) ободряюще улыбается мне:
– Вы хорошо справляетесь. Осталось еще немного. Потерпите, и этот ад скоро кончится.
Мне вдруг становится интересно, знает ли он о том, кому именно помогает, но спрашивать об этом я не решаюсь. Мало ли кто мог нас подслушивать, спрятавшись в многочисленных комнатках для прислуги, которые мы минуем по коридору. Возле одной из дверей мы останавливаемся, и слуга тихо шепчет:
– Заходите внутрь и переодевайтесь. Сменная одежда уже лежит в корзине. Поменяйте все, кроме маски. Она должна остаться на вас. У нас пара минут.
– Хорошо.
В небольшой комнате пахнет все теми же травами и чесноком. Интересно, зачем нужны все эти обереги?
Я начинаю раздеваться, как вдруг понимаю, что не умею расшнуровывать корсет. Залившись краской, выглядываю за дверь в коридор, где меня ждет слуга, и произношу:
– У меня проблема.
Юноша, который привалился к стене в ожидании меня, взволнованно подходит к двери.
– Что такое? Нет одежды?
– Нет, не в этом дело, – отвечаю я, смущаясь еще сильнее.
– Тогда что случилось? – не унимается тот.
– Я… я н-никогда не носила корсетов. И не могу… н-не могу его расстегнуть, – заикаясь, говорю я.
Слуга выдыхает, и на его лице появляется ободряющая улыбка.
– Не переживай, я тебе помогу. И не бойся, я не буду потом подглядывать или приставать. Только помогу.
Я пропускаю его в комнату и отворачиваюсь к стене. Слуга начинает проворными пальцами расшнуровывать завязки на моем платье, и мне кажется, что я не выдержу и вот-вот свалюсь в обморок от переизбытка чувств.
– Эй, ты только дыши, хорошо? Все в порядке. С кем не бывает.
Он явно пытается отвлечь меня от удушающих мыслей. Я даже не понимаю, как быстро мы перешли на «ты».
