Жрец Антонио, облаченный в мантию с вышитыми узорами, тепло улыбается мне. Ему явно больше шестидесяти, а его короткие волосы белые, как первый снег. Вместо ответа он начинает показывать руками жесты, на которые Рей кивает, а потом оборачивается ко мне и поясняет:
– Верховный жрец Антонио с радостью примет тебя в объятия Пяти. Он предоставит тебе сопровождающего, который объяснит правила и поможет устроиться.
– Благодарю вас, Ваше Преосвященство, – говорю я.
Антонио кивает мне и, похлопав Рея по руке, снова что-то показывает на языке жестов. Потом разворачивается и проворно ковыляет к дверям храма.
Я догадываюсь, что мне стоит идти за ним, но Рей хватает меня за руку и едва слышно шепчет:
– Твое проживание оплачено на год вперед. Не спеши с решениями. Это безопасное место.
– Спасибо, – так же тихо отвечаю я, только сейчас замечая странный оттенок его глаз. Темно-бордовый.
– И да, – добавляет он, когда я уже почти захожу в двери храма. – Жрец Антонио больше не епископ, так что можешь не обращаться к нему по сану.
Храм встречает меня полутьмой, прохладой и витающими в воздухе запахами воска и благовоний. Жрец Антонио ждет меня в притворе и зажигает свечи в лампадах.
Мои ожидания, что свод будет расписан так же, как в нашем деревенском храме, не оправдались. Свод этого храма украшает цветное витражное стекло в тон кровли, и проникающий сквозь него свет окрашивает все вокруг в багровые оттенки. Алтарем служат вылитые из золота статуи пяти богов Саяры. Золотые лица богов кажутся миролюбивыми, красивыми и такими… безразличными.
Я подхожу к первой статуе бога Рассвета и провожу рукой по выгравированному имени «Агон» на постаменте. Мой взгляд движется дальше, и я мысленно читаю имена других богов: Мэнлиус, Доминик, Эспер, Байярд. О том, чтобы найти здесь статую и имя Той, что все эти годы хранила меня, не может быть и речи.
Я поджимаю губы и встречаюсь взглядами с Антонио, который уже успел зажечь все лампады, свечи и храмовые благовония. При помощи рук он пытается что-то донести до меня, но я не знаю языка жестов.
– Я не понимаю, что вы хотите сказать, господин. Простите.
– Он говорит, что позади стоит тот, кто проводит тебя до твоей новой комнаты, – раздается мужской голос за спиной.
Я испуганно вздрагиваю и быстро оборачиваюсь. Тело тут же простреливает вспышка боли, отчего я слегка морщусь, а затем рассматриваю стоящего в паперти юношу. На нем простая жреческая одежда, а когда он выходит на свет, я замечаю русые волосы, собранные в короткий хвост, и карие глаза. Снова оборачиваюсь на Антонио, но старого жреца и след простыл. Видимо, бесшумно ушел по своим важным делам, оставив меня наедине с незнакомцем.
– Я Элем. А тебя как звать? – Юноша наклоняет голову, изучая меня с головы до ног.
– Алекса, – называюсь я уже привычным именем.
– А-л-е-к-с-а, – по буквам произносит Элем, будто пробуя мое имя на вкус. – Что ж, будем знакомы. Пойдем, ты как раз успеваешь на завтрак.
Стоит мне услышать слово «завтрак», как мой живот отзывается постыдным урчанием. Элем хмыкает, но ничего не говорит и ведет меня дальше по коридору. Мой нос улавливает сладкий запах храмовой выпечки, и во рту скапливается слюна.
– Если захочешь что-то спросить у Антонио, обращайся ко мне. Насколько я понял, ты не знаешь язык жестов, а иначе он тебе не сможет ответить, – говорит Элем, глядя, как я ковыляю за ним.
