Смотритель хищного города - страница 27

Мои раскопки, наконец, завершаются успехом, я влезаю в теплую толстовку с капюшоном. Бункер похож на пещеру – здесь всегда одна и та же температура около семнадцати градусов независимо от времени года. Приходится одеваться как следует.

Сумрак по-прежнему стоит на месте, и это начинает меня бесить:

– Тебе нужно что-то еще?

– Да. Я не хочу, чтобы Пит болтал лишнего. Он это умеет. Вправь ему мозги.

После этих слов он, наконец, убирается из моей комнаты.

В Бункере все всегда проходит дружно и слаженно. Какая бы бредовая идея ни пришла кому-то из нас в голову, ее подхватят все, будто вирус гриппа, и заболеют ею с неисчерпаемым энтузиазмом.

В гостиной шумит магнитофон, а посреди комнаты громоздится гора хлама. Рядом с ней восседает Пит, как старший надзиратель. Он – властелин этой горы. Он следит за ее формированием и лишь ему одному ощутимой красотой. Он указывает какой предмет в какую ее часть следует положить. Все остальные гуськом приносят ему свои дары. Первым в очереди стоит Двойник. Его незабудковые глаза сияют от восторга, щеки раскраснелись. В руках он гордо держит руль от велосипеда. Пит проверяет работает ли звонок и велит положить его на самую вершину горы. После этого Двойник убегает обратно в комнату, из которой они выуживают весь этот хлам. Фред наблюдает за происходящим из своего аквариума, кажется, он удивлен не меньше моего.

Кошка несет горшки с засушенными растениями. Выглядит она очень энергичной и счастливой. Видя меня, вдруг смущается и отводит глаза в сторону. Она всегда стесняется того, что пьет чужую кровь. Питпэн кивает вправо, и горшки отправляются в пустой ящик из-под апельсинов. Он настолько вовлечен в свою работу, что аж вздрагивает, когда моя тяжелая рука опускается на его плечо.

– На пару слов. – Говорю я.

– Ты что, не видишь, что я занят? – он смахивает мою руку с раздражением, как какого-то отвратительного слизняка.

На мой взгляд, в отличие от всех остальных, он как раз-таки ничего и не делает. Малая тащит по полу старые перьевые подушки, а за ней уже бежит Двойник с загнутой проржавевшей трубой. Не понимаю, откуда у нас взялся весь этот хлам, но уверен, что дальше они справятся и без Пита.

Наклоняюсь к его уху, чтобы слышал только он:

– Малыш, я сейчас схвачу тебя за шиворот и выволоку отсюда. Ты же не хочешь, чтобы это произошло при девочках?

Пит на глазах становится пунцовым. Его губы дрожат от ярости. Он молча встает и выходит в коридор с гордо поднятой головой. Я иду следом.

– Что ты себе позволяешь?! – шипит он на меня, как только мы теряемся из поля зрения остальных. – Совсем с катушек съехал?!

Хватаю его за ворот рубашки и с силой впечатываю в стену. Он тут же становится тихим и кротким, каким и должен быть человек, при разговоре с тем, кому в полный рост и до плеча не достает.

– Заткнись и слушай, – говорю я вполголоса. – Девчонке лишнего не болтай. Ни про нас, ни про это место.

– Ой, да можно подумать я когда-то… – встряхиваю его, и он замолкает.

– Заткнись и слушай, – повторяю я с нажимом. – Никаких диких историй и баек Резвого Летуна. Лучше вообще помалкивай.

Пит оскорблен, как никогда. Да меня и самого бесит, что я вынужден это делать.

– Ты меня услышал, – говорю я и отпускаю его. – И чтоб через час этого мусора в гостиной не было.

С тех пор, как я сломал свои наручные часы, стало тяжеловато ориентироваться во времени. В Бункере нет ни единого окна, ведущего наружу, только дверь, и что ждет за этой дверью, порой бывает сложно предугадать. Особенно после того, как провалился в глубокий сон на неизвестно сколько часов. Мне кажется, что еще день или вечер, но точнее сказать не могу.