Смотритель хищного города - страница 54

– Он выглядел жутко, но безобидно. Неужели он мог напасть? По-моему, это он нуждался в чьей-то помощи.

– Конечно, зай. Поэтому мы с Локи и поехали его искать. Хотели помочь. Избавить от ненужных страданий.

Я вжимаю педаль газа в пол – чтобы эта дорога и бесконечные вопросы как можно скорее закончились. Потому что пока мы едем, она явно не перестанет их задавать.

– Таких, как он много?

– Много.

– И они опасны?

– Люди вообще довольно опасны, но мы не творим бесчинства напропалую лишь потому, что у нас есть некие принципы морали. Воспитание. Человечность. Жалость. Трусость, наконец. Бездомные ничего не боятся и никого не жалеют. Они вообще ничего не чувствуют. Даже боли. У них нет сознания, нет души. Наверное, в этом все дело.

Сказка замолкает на какое-то время, а потом продолжает совсем не с того места, на котором мы остановились, чем вгоняет меня в ступор:

– Он мне понравился.

– Чего?

– Локи.

– Чем же? – мне не верится, что он сумел очаровать ее своей наделанной обходительностью.

– Он смешной.

– Смешной?

– Да, смешной. Смешно говорит, смешно одевается, смешно обставляет свой дом, даже слуги его смешные. Вообще слуги – это тоже смешно. Он, будто, все делает, чтобы доставить радость своему внутреннему ребенку. Это забавно. Забавно, что он не пытается это скрыть.

– Или ты чертовски проницательна, или чертовски заблуждаешься. Еще никто не находил Локи забавным. Обделаться в его присутствии может любой, а вот смеяться над ним, наверное, никто не отважится.

– И ты?

– И я?

Что-то мне в ее вопросе не нравится и кажется странным. Будто есть в нем некий подвох. Я поворачиваю голову, пытаюсь прочесть ее мысли и одновременно с этим ощущаю, как ее невидимая ладошка мягко прощупывает меня изнутри.

Что ты творишь? Ты хоть знаешь, кого встретишь там, на дне? Что ты будешь делать, если он увидит тебя и захочет?

В следующую секунду все происходит, словно, само собой. Краем глаза выхватываю чью-то фигуру на дороге, вжимаю педаль тормоза в пол, скрипят колодки, машину несет, и мы врезаемся в неизвестно откуда возникшего на дороге человека. Грохот. Удар. Воняет паленой резиной.

Сказка хватается за голову и начинает верещать, как подбитый воробей – она не пристегивалась и, похоже, крепко приложилась лбом. Я сумел избежать удара, уперевшись в руль, но, тем не менее, со мной не все в порядке. Я слышу, с каким неестественным стуком забилось сердце в груди. Это больше не сердце человека – я превращаюсь, Зверь пытается выбраться сквозь мою плоть наружу. Мне приходится приложить немало усилий, чтобы разжать негнущиеся пальцы и выпустить руль. Сквозь паутину треснутого стекла вижу сбитого человека, лежащего на капоте обмякшим мешком. Сказка только сейчас понимает, что произошло, и в приступе паники хватает меня за руку.

– Тише, тише, – успокаиваю ее и себя заодно. – Посиди тут, я посмотрю, что случилось.

Открываю дверь и успеваю поставить одну ногу на землю, как вдруг человек вздрагивает, будто его передернуло судорогой, и снова замирает. Зверь внутри меня рычит в приступе ярости, что-то будоражит его, делает злым. Я привык доверять его чутью и вместо того, чтобы выскакивать на улицу, медленно убираю ногу обратно.

Незнакомец поднимает голову, смотрит перед собой, но не на нас, а куда-то мимо. На его лице нет ни единой эмоции: ни боли, ни страха, ни злости, будто это маска, кусок гипса, который не доработал скульптор. Глаза – безжизненная пластмасса.