– Э-э-э-э,– услышал он за спиной и оглянулся. Митька стоял, протягивая в его сторону руку с деньгами.
– Что?– спросил Силантий.
– Сил, прости Христа ради. Нечистый попутал. А денег я не возьму, не могу… Я что совсем на Иуду похож?
– Не тебе это, а семье помощь,– отрезал Силантий.– Пока сидишь без работы, на дрова и корм для скотины. И кто старое помянет, тому глаз вон! Бери и злое забудь, Христом Богом прошу,– Силантий шагнул к Пряхину и протянул руку.– Бог велел любить ближнего, аль забыл?– и Митька, крученый, битый жизнью, прощелыга, шельма и вор, завыл в голос, повисая на нем и содрогаясь в рыданиях. Так и стояли обнявшись по-братски, один рыдал, а второй гладил его по спине в драном кафтане и приговаривал:
– Ну, будет тебе, Мить. Ровно по покойнику воешь, че люди подумают?
– Прости меня, Силушка, окаянного. Злоба душила тогда. За пустое совсем, за то, что ты эвон какой удачливый, а у меня все наперекосяк. Зави-и-и-исть лютая,– каялся Пряхин, уткнувшись в ворот полушубка Силантия.
– Ну и ты прости. Забудем, Мить, да попробуем жить по совести, по-христиански. Аль не смогем?
Силантий отстранил от себя зареванное лицо соседа и тот закивал головой.
– Смогем. Вот те крест.
– Вот и ладно. Иди в избу, простынешь в своей одежонке, не приведи Господь,– Силантий обнял Митьку и, расцеловав трижды, перекрестил.– Иди с Богом, Дмитрий,– повернулся и ушел, а Пряхин еще долго стоял у перекошенного крыльца, глядя на оставленные им следы на снегу, и бормотал посиневшими от холода губами.
– Спаси Господи, спаси Господи…
Не забыл Михаил и о рязанце Плюхине Викуле. Отослал людей на розыски и очень обрадовался, когда через месяц все его семейство привез в Москву Игнат Борисов. Справился бывший разбойничек с возложенной на него миссией отлично и выкупил семью Плюхиных у ихнего барина совсем за дешево, но докладывая, переминался с ноги на ногу и глаза прятал.
– И чего топчешься, как жеребец в стойле? Говори чего там не так?– заметил Михаил его нерешительность и озабоченность.
– Михайло Петрович, отец родной, я все как велено вызнал, да переспрашивал по сту раз у всякого, но сомнения меня берут тот ли это Плюха, что нужон…– Игнат Борисович фыркнул в бороду.– Больно неказист боец-от. Семья, правда, из десяти ртов, так что тут он дока спору нет, а вот как того… насчет кулаков… тут я весь в сомнениях пребываю. Какой десяток с дубинами? От одного бы отбился.
– Ну, на нет и суда нет. В Ивановку тогда отправим, пусть пашет вольно, Борисович. Веди, чего уж. Где он там?
– У дверей со всей фамилией, при узлах,– с готовностью сообщил Борисов.– Только из возков.
– Не жрамши, значит все?
– Сразу к вам?
– Не горит. Накорми сперва, да переодень в чистое, после баньки. Пади в рубище?
– Ветхое все, понятное дело.
– Два часа хватит на все?– Михаил оторвался от просмотра аномального графика в районе г. Курска.
– Успеем,– заверил Игнат.
– Я спрашиваю не мало ли? Чего суетиться? Не на пожаре чай?
– Ежели только мытье, да переодевание с трапезничанием, то вполне,– закивал поспешно головой Игнат.
– Ну и вперед. Через два часа Викулу ко мне, а семейство его определи куда-нибудь в школе. Там во флигельке есть еще конуры пустые? Есть. Вот и славно. Пусть пока там поживут. Выдели им пару номеров, пока постоянное жилье не подберем. Гриня пусть поставит на довольствие, как положено, и барахлом обеспечит необходимым на первое время. Ну, не мне вас учить. Давай, шевелись, Игнат Борисович.
