Выжившие экипажи суетились у сгоревших на шоссе машин и тягачи пытались вытащить из этой груды наименее пострадавшую технику. К полуночи немцы угомонились, отступив, и в районе бывшего Колоцкого монастыря наступила относительная тишина. С позиций русских доносилась возня, там продолжали строить и укреплять оборону, а на шоссе затаились разведгруппы, получившие задачу под прикрытием темноты, уничтожить проклятый танк-огнемет вместе с экипажем.
– Если удастся взять в плен танкиста из экипажа, то все будете представлены к Немецкому Серебряному Кресту,– пообещал Остендорф.– Тому, кто лично повяжет танкиста Золотой Крест и премию в сто тысяч марок. Рейхсмарок,– уточнил гауптштурмфюрер.– Это просил вам передать Папа,– диверсанты переглянулись и каждый из них невольно подумал о том, что сто тысяч марок, конечно, сумма изрядная, но что с ней делать в этих проклятых Богом местах.
– Отпуск в Германию – месячный Папа тоже обещает отличившимся,– дополнил список бонусный Остендорф, будто прочитал мысли подчиненных, и парни невольно заулыбались, заблестев в темноте зубными оскалами.
Немецкий крест, введенный нацистами и презрительно называемый в Вермахте "Яичница Гитлера" за свои несуразные размеры, пользовался в Ваффен СС, заслуженным почетом и о нем мечтал каждый. Больше, чем о привычном Железном. Стимулированные самым наилучшим образом разведвзвода, под прикрытием темноты, начали просачиваться через загроможденное горелой техникой шоссе и обходить монастырские постройки с обеих сторон. Один из взводов, перемахнул через полуразобранный забор из кирпича и растекся по подворью монастырскому, чутко прислушиваясь к окнам и дверям, мимо которых крался. Но подворье было пусто, и никто не выскакивал на них с топорами и вилами, не говоря уж о чем-то огнестрельном. Где-то на ветхой крыше хлопала кровля, колеблемая порывами ветра, а из-под заколоченных крест накрест дверей в русский храм, выскочила одичавшая кошка, метнулась под ноги, шарфюреру Штейнеру Фрицу и зашипев, шмыгнула обратно в пролом.
– Дерьмо,– прошептал, чуть не открывший стрельбу шарфюрер и командир взвода – оберштурмфюрер Фогт Фриц, зашипел на него разъяренным котом.
– Заткнись, Фриц. Ветер от нас,– взвод, сноровисто перебегая от строения к строению, достиг восточной ограды и затаился прислушиваясь и принюхиваясь. Не видно было ни зги. Небо опять затянуло и мерзкий русский дождь начал поливать лежащих диверсантов-разведчиков, не спеша и от всей души. За оградой просматривалось здание, у которого по предварительным данным должен был дислоцироваться секретный русский танк, но сейчас его видно не было. Оберштурмфюрер ткнул в плечо шарфюрера тезку и тот понимая его без слов, перемахнул со своим отделением через забор, растворившись в темноте. Вернулось отделение через две минуты и доложило, что танк стоит с той стороны у обочины шоссе и движения рядом с ним не обнаружено.
– Спят иваны. Нажрались тушенки и дрыхнут. Даже часового не поставили. Что будем делать, оберштурмфюрер?– шарфюрер доложил все это свистящим шепотом и в ожидании приказа, затаил дыхание.
– Гранаты его не берут. Фриц, возьми саперов и суньте под него парочку противотанковых мин. Глушанем иванов, сами вылезут и лапы поднимут. Остальным сосредоточиться вон у того домика,– оберштурмфюрер ткнул пальцем в сторону часовни.– И ждать. Как только рванет, все к танку. Пока нас другие не опередили. Кресты, парни, на дороге не валяются. Вперед!– шарфюрер, с двумя саперами, уполз к русскому танку, а остальной взвод выдвинулся на указанный ему рубеж и замер под дождевыми струями, которые усилились, будто там на небе, кто-то отвернул вентиль на кране до упора. Хлестало так, что камуфлированные куртки промокли моментально насквозь и разведчики едва сдерживались от зубовного стука. Саперы появились, разматывая провода, и залегли рядом с оберштурмфюрером.
