– Нажрался? И зажрался, роешься, брат Хрюкин,– в последнее время Артур начал разговаривать сам с собой и это его сначала пугало, но потом он привык и произносил иногда целые монологи, длинные и противоречивые. Похоже, что у него началось раздвоение личности, так как он спорил сам с собой, возражая и даже оскорбляя собеседника… т. е. себя самого. Хрюкин так запутался в этих двух своих личностях, что иногда обижался на нанесенное ему оскорбление, а иногда злорадствовал. И над кем? Над самим собой получалось:
– Вот сволочи и здесь все вымели, гады,– вспомнил он "добрым" словом "немцев" и, оглядев уныло пустое помещение, отправился к следующей двери, хоть его и клонило в сон после обильного обеда.
– Сейчас бы в постель и поспать часиков десять,– размечтался Хрюкин.– Интересно, почему я нигде не встретил спален? Ведь должны же были люди здесь работавшие, где-то харю к подушкам прижимать? Правда, я не на всех этажах побывать успел, может не нашел просто. Вот в этом складе я точно не был. Может это спальня и есть? Немцам-то кровати наверняка не нужны и оставили, если нашли. Им золото подавай. А стеллажи вынесли козлы. Эх. Хоть бы одну кровать найти бы. Спать охота, сил нет,– Хрюкин снова зевнул с визгом и принялся стучать в дверь, подвывая в унисон звукам. И в этом складе ему опять повезло. Просто как по заказу, посреди огромного помещения стояла солдатская кровать с панцирной сеткой. И даже матрас с простыней и подушкой на ней лежал, скрученный рулоном.
– Во как!– обрадовался Хрюкин и, перетащив мешок с сухарями и канистру с водой, тут же и прилег на кровать, скинув валенки. Дверь все же прикрыл на всякий случай, вспомнив предупреждение Рера о мелких грызунах, которых следует уничтожать. Грызунов Артур с детства не любил и, завернувшись в одеяло, пробормотал, засыпая:
– Крысы, мыши, бр-р-р,– проснулся Артур бодрым и, взглянув на часы, убедился, что проспал ровно десять часов.
– Ни фига себе, всхрапнул,– Артур потянулся и, сбегав в туалет этажом ниже, позавтракал. Сухари с водой шли на ура. Организм молодой радостно их усваивал и Артур, работая челюстями, попытался составить план дальнейших мероприятий.
– Выбираться надо как-то из этих подвалов наверх,– пришел он к ясному решению.– Сухарей надолго ли хватит? Найду ли еще чего съестного? Это вряд ли. Нужно подняться наверх по лестнице. Может там еще люк есть запасной и выход в какую-нибудь пещеру. Не может быть, чтобы не было, наверняка есть. Только лопату нужно найти обязательно. Без лопаты никак. Значит, сперва наверх, найти выход, а потом за лопатой. Или сначала за лопатой? За лопатой, чтобы туда-сюда не ходить сто раз. Сухари с собой и полушубок тоже взять надо. Кто знает это пальто. Может оно не греет ни хрена. Коротковато опять же,– размышлял Хрюкин, запивая водой сухари. Десятка три монет оттягивали карман комбинезона и будущее не казалось ему таким уж скверным. С его-то головой сообразительной он нигде не пропадет, выбраться бы ему только из этого места бесполезного. Барахлишко свое Артур собрал в течение часа, заглянув на этажи знакомые. Нашел и лопатку саперную и полушубок свой, брошенный. Проверил попутно, десяток помещений складских, но, как и предполагал, ничего в них кроме пыли не обнаружил. Вымели "немцы" все имущество дочиста. Ничего не оставили. Хрюкин плевался, но на нет и суда нет, как говорится и он, смирившись, принялся собираться. В мешок, который в рост человека, переложил сухари, завязав узел из оставшейся ткани и сплетя из торчащего хвоста жгут, удачно привязал его к углу мешка. Получилась лямка. Перекинув ее через плечо и подхватив в руки рюкзак, полушубок и канистру, с флягой и лопатой на поясе, Хрюкин пыхтя, полез по лестнице вверх. Ступени кончились, как и положено на восьмом этаже и Хрюкин остановился перед деревянной дверью, запертой на висячий амбарный замок. Такие же точно двери он видел на московских чердаках. И замок ржавый его не удивил. Каким еще он быть должен? Висел замок к счастью на "соплях" и сорвать его с петель гнилых не стоило больших усилий. Пнул Хрюкин его носком валенка и отлетел замок в сторону, загремев по бетонной площадке.
