Смузи для счастья. 7 озарений, которые изменят твою жизнь - страница 23

– Вы не очень-то многого добились, с вашими взглядами, – спокойно ответил Грин. – После катаклизма я не встречал никого из «Тенфорса», кроме тебя. А ты знаешь ещё хоть одного живого сотрудника «Тенфорс индастриз» на этой планете?

Лицо Эгера дёрнулось. Он в упор уставился на гиганта.

– Нет. Никого. – В его глазах сверкнул отблеск огня. – Но это ещё ни о чём не говорит. Пока жив хоть один из нас, ничего не кончено.

Грин пожал плечами и снова замолчал, уставившись в костёр. Эгер продолжал сверлить его взглядом.

– Что было дальше? – быстро спросила Эйди.

Она смотрела то на Грина, то на Эгера. Эгер отвёл глаза от гиганта, посмотрел на схему на земле, снова начал водить над ней ножом.

– Ленноксы заключили соглашение с «Ай-Ю-Джи», помогали друг другу на юго-востоке. Нортов тоже кто-то поддерживал… не знаю, кто именно, не сталкивался. На западе «Такеды» действовали вместе с нами против «Тригон» и его друзей из «Магнума», – он указал на Кеорта, – которые так и не объединились. В принципе, соглашение «Тенфорс» и «Такеда» тоже было временным. Думаю, когда мы вместе покончили бы с «Тригоном», с их многочисленной наёмной пехотой, действие соглашения истекло бы. И компания «Тенфорс индастриз» взялась бы за такед.

Схема на земле жила своей жизнью. Прямые линии, сектора, обозначенные логотипами, – в неверном свете костра всё обретало объём, двигалось, менялось. Границы искривлялись, сектора наползали друг на друга, цвета перетекали один в другой, отражаясь в дыму, как свет проектора. Кеорт зажмурился, открыл глаза, но дымные видения не собирались исчезать. Он не мог их отогнать. И не хотел.

– В конце концов, кто-то перешёл в наступление, – сказал Эгер. – Не знаю, кто, да и неважно. Для нас начало активной фазы поглощения означало только, что нам тоже пора переходить к более масштабным акциям.

Костёр бросил тень на лицо Эгера, сделав его ещё более жёстким.

– Механизм пришёл в действие, – в глазах Грина отражался огонь.

Схему затянуло дымом. Отсветы костра окрасили все сектора багровым. Хаос, разрушение. Казалось, схема на земле горит.

– Силы «Тригона» атаковали укрепрайон «Такеды» у Нового Киото. Рассчитывали на глубокий прорыв, но завязли. – Эгер говорил, глядя в пустоту перед собой. – Такеды подтянули силы – с восточной границы, я думаю – и остановили наступление. Пока они выдавливали тригонов со своей территории, к делу подключился «Магнум». Авиация у них всегда была хороша. За три дня боёв представительство «Тригон глобал» потеряло больше половины личного состава.

Пляска линий на земле стала яростной. В дыму и огне появлялись смутные образы. Кеорт хотел поправить Эгера, сказать, что линии говорят другое, но он промолчал. В конце концов, и линии, и образы в дыму из всех четверых видел он один.

…Люди в тяжёлой броне идут на прорыв. Многие из них надели её впервые. Не все из них умеют обращаться с оружием, ещё вчера они были водителями, монтажниками, сварщиками. Их высадили здесь грузовики, предназначенные для перевозки угля, зерна, руды; на машины наспех установили пулемёты, лёгкие пушки, наварили стальные листы, обеспечив хоть какую-то защиту. Сейчас эти импровизированные бронетранспортёры горят у них за спиной. Впереди цепь низких дзотов; каждая амбразура, каждое пулемётное гнездо изливает смерть.

От огня сотен стволов ночь превращается в день. Люди продолжают идти. Навстречу им несётся адский жар плазмы, свинец, разогнанный электромагнитным полем до чудовищных скоростей, но они идут, несмотря ни на что. Дзот впереди лопается, бетон становится хрупким как скорлупа, а потом он разлетается на куски в клубах огня, выбрасывая искорёженное железо и разорванную плоть. Из амбразур другого дзота вырывается мощное пламя, словно туда ворвался обезумевший дракон. Беспорядочные вопли в эфире сменяются победными возгласами, но впереди всех этих людей ждут только огонь и смерть. Они уже летят на них прямо с неба…