Смысл жизни и ценность бытия - страница 9
Обсудим также смысл выражения «зарубежный философ». Действительно, кого следует считать «зарубежным философом», а кого – нет? Приведем примеры. Александр Кожев (Кожевников), влиятельный французский политик и философ русского происхождения, родился в довоенной Москве, эмигрировал, скончался во Франции. Как русский мыслитель, однако, он не упоминается ни в одном из известных нам текстов. Напротив, Т. Горичева ставит его в один ряд с «большинством французских философов» [37,с.25]. Аналогичным образом, философы и лингвисты Юлия Кристева и Цветан Тодоров, болгары по происхождению, несомненно принадлежат французской культуре, о чем пишет И. Ильин [65,с.120] и сама Ю. Кристева [85,с.161], с одной стороны, и автор рецензии на книгу «Введение в фантастическую литературу» [131], с другой.
Поскольку с 70-х гг. Т. Горичева проживает на Западе, ее работам вполне может быть предоставлено одно из не самых последних мест в нашем сочинении.
Остается нерешенным вопрос библиографии и ее структуры: следует ли нам уделять внимание только западным авторам? Если нет, то каким должно быть приблизительное соотношение между научными авторитетами Востока и Запада? В своей аксиологической библиографии, составленной преимущественно из книг западных ученых, МакЭван упоминает*, к примеру, лишь одну работу специалиста восточного происхождения – Т. Макигучи (Япония) [158,с.738]. Следуя в этом МакЭван, мы держимся в своей работе аналогичного соотношения между Востоком и Западом, ссылаясь на отдельные труды японского буддолога и мыслителя Дэйтару Судзуки.
Глава I. Онтоаксиология
Определение бытия
Прежде всего условимся о значении терминов. Как известно, слово «бытие» было введено в употребление древнегреческим философом Парменидом [48,с.21]. С другой стороны, нам известно о том, что со времен античности в философии различают «бытие» и «совокупность окружающих вещей», или «сущее», о чем говорит, к примеру, В.Д.Губин [48,с.9]. Попытаемся найти подтверждение его словам в источниках.
Вопреки нашим ожиданиям, сделанная В.Д.Губиным подборка оригинальных текстов не вносит большой ясности в вопрос о том, в чем же на самом деле состоит различие между этими понятиями у Парменида. Действительно, предлагаемые нашему вниманию стихотворные пассажи почти полностью посвящены трактовке «бытия» [48,с.21—22]. Из этого, конечно, еще не следует делать вывод, что «бытие» употребляется здесь в значении «сущего», подобно тому как, например, Хайдеггер считает, что «бытие», согласно словоупотреблению метафизики, подразумевает… сущее в целом» [143,с.157]. Однако, мы не находим у Парменида и достаточно четкого разграничения этих понятий. Например: «Каким образом то, что есть (сущее-сейчас), могло бы быть потом? Каким образом оно могло бы быть в прошлом (или стать)? Если оно «было» (или: «стало»), то оно не есть, равно как если ему (лишь) некогда предстоит быть…» [48,с.22] и т. д. Не добившись в этом вопросе большой ясности от Парменида, попытаемся найти ее у других авторов.
При употреблении слов «бытие» и «сущее» в известных нам диалогах Платона, их автор явно отдает предпочтение последнему. К примеру, Платон говорит о всеобъемлемости сущего (to on) [Евтидем. 279а], о «существующих вещах» [Евтидем. 284а; Хармид. 169а], «истинно существующем» [Евтидем. 284с], знании сущего [Евтидем. 293е], единстве блага и сущего [Горгий. 467е], принадлежности человека к миру сущих вещей [Кратил. 385а], собственной сущности вещей [Кратил. 386d, 401с], и, наконец, о текучем характере сущего [Кратил. 413е]. Слово «бытие» употребляется Платоном реже: к примеру, в тех случаях, когда речь идет о сущности цветов и звуков, «каждой вещи» и «всего другого, что только заслуживает наименования бытия» [Кратил. 423е]. Однако, окончательного ответа на интересующий нас вопрос мы, к сожалению, не находим и здесь.