- Я не орал. Ты не знаешь, как я ору, поверь.
- Без разницы, - продолжала она бросать мне в лицо обвинения, - Вы хоть знаете, сколько стоит эта поганая химчистка? А теперь вы говорите – черт с ним, забей.
- Я не говорил «забей». Только черт с ним, - оправдывался я, как мог, - Ты сама вызвалась, девочка. И сама облила меня. Я разозлился.
- Ах, вы разозлились? Правда? Так вот теперь злюсь я.
О, боже! Она злится, вот так концерт. Нет, нам точно нужно продолжить знакомство. Уверен, она не только в негодовании такая горячая, но и в более интимных эмоциях. Я повторил свое предложение. Не без издевки, разумеется.
- Обычно женщины путают сильные эмоции с голодом. Может, ты просто есть хочешь, а не злишься, а? Поехали ужинать, и все пройдет.
- Нет, я злюсь, Кирилл Александрович… - почти завизжала она.
Она собиралась продолжить, но я перебил.
- У тебя это очень мило получается. Но я точно чертовски голоден. Можешь продолжить злиться и вопить на меня за ужином?
- Нет.
Не давая мне времени и шанса остановить ее, Ася почти побежала к лифту.
Черт, где я перегнул? Предложение же было невинным. Просто ужин в качестве извинений. Неужели она не поняла? Проклятье, сейчас приедет лифт, и она удерет. И не остановишь. Можно хотя бы попытаться вернуть ей деньги. Я вытащил из портмоне купюру и поспешил за ней.
- Возьми. За химчистку, - проговорил, сунув ей в карман деньги. - Я не должен был…
Мои извинения снова не достигли ее ушей. Ася вытащила купюру, зарычав на меня:
- Идите вы к черту со своими деньгами.
И сунула пятитысячную бумажку прямо в ворот моей рубашки.
И теперь пришла моя очередь стоять, открыв рот.
Дверца лифта тем временем медленно скользила, открываясь. Оттуда вышла моя сестрица. Круто. Только ее сейчас не хватало.
- Добрый вечер, - поздоровалась Ляля, улыбнувшись Асе так, словно та была ее лучшей подругой.
Мне достался поцелуй в щеку и упреки. Как всегда.
- Так и знала, что ты торчишь в офисе, Кирь.
Ляля с интересом посматривала то на меня, то на Асю. Сканирует, засранка мелкая. Ненавижу эту ее проклятую способность читать людей по мимике и жестам. Особенно сейчас, когда даже я легко могу разобрать, что у Аси на лице написана острая неприязнь. Похоже, она приняла Ляльку за мою подружку. Паршиво.
- Ты еще занят? Хотела тебя затащить поужинать у Карло, - спросила сестрица, продолжая невинно хлопать глазами.
- Мы закончили, - рявкнула официантка и запрыгнула в закрывающийся лифт.
- Что это было между вами? – без церемоний потребовала Ляля у меня ответа, когда Ася уехала. - Гром и молния?
- Ничего. Мы закончили, - огрызнулся я так же, как и Ася. - Возьму куртку и документы.
- Серьезно?
- Да, серьезно, Ляль. Я пришел в куртке, почему мне ее не взять? А документы….
- Я про девушку, - поправила она меня.
- А что с ней?
- Разве вы закончили? По-моему, все только начинается.
Она усмехнулась. Недобро и ехидно. Ненавижу эту ее гримасу из серии «я знаю тебя, как облупленного, братик». Неужели у меня такое же самодовольное лицо, когда я чувствую себя правым.
Пришлось игнорировать и ее физиономию, и вопрос. Я сходил за вещами, вытащил у себя из-за пазухи деньги, которые отвергла Ася, вернулся и быстро перевел тему.
- Ты очень вовремя. Я жутко голоден.
Ляля понимающе улыбнулась, взяла меня под руку. Мы поехали в любимый итальянский ресторанчик общего знакомого. Сестрица скрасила мне вечер своим щебетанием о новой коллекции и перспективах на импорт. Карло, хозяин ресторана и шеф, вырвался с кухни, присел с нами выпить вина. Мы обсудили родителей, погоду в Италии и общих знакомых.
