Для выхода на передок облачились в полученные накануне маскхалаты – штаны и куртки серого цвета. Сопровождал девушек уже знакомый им по соседскому расположению командир разведроты старший лейтенант Юрий Сироткин, отлично владеющий обстановкой и сведениями о противнике. Сориентировав их на местности, офицер показал очертания переднего края немецкой обороны, основные пути подхода к ней, особо обратил внимание снайперов на наиболее удобные места для засады и охоты. Чтобы скрытно там оказаться, порекомендовал еще затемно выдвинуться из окопов в северо-западном направлении, в сторону заросшей орешником лощины. Оттуда до немецких траншей по прямой меньше километра. Для прицельного огня далековато, но вести наблюдение с помощью оптического прицела винтовки и бинокля можно. Снайперская засада устраивалась еще и как заслон на пути вражеских разведгрупп, в последнее время активизировавшихся в полосе обороны дивизии, в том числе и на данном участке.
«Экскурсия» на передний край заняла около часа. Даже чисто психологически девушкам важно было побывать там, где они вскоре окажутся с боевым заданием, чтобы на себе ощутить близость так называемой линии боевого соприкосновения. Визуально увидеть и понять, что это такое, где таится наибольшая опасность, какая местность открывается перед тобой.
Вопреки распространенному мнению, снайпер не одинокий волк, охотящийся сам по себе. Война показала, что вдвоем сподручней выполнять эту специфическую боевую работу. При обнаружении цели один вычисляет ее координаты, внося поправки на метеоусловия, второй уже ведет огонь на поражение. Через некоторое время они могут меняться ролями.
На свою первую охоту младший сержант Ивушкина вышла с напарницей, тезкой и подругой ефрейтором Машей Козловой. Над землей по-прежнему нависали тяжелые серые тучи, из-за перепада температур клубился туман, что было им только на руку.
В половине пятого утра, когда, кажется, спит все живое вокруг, девушки вышли по направлению к лощине, указанной на рекогносцировке командиром разведроты. В сопровождении нескольких бойцов из боевого охранения батальона добрались до условного места, откуда на свою позицию перемещались уже короткими перебежками, пригнувшись к земле, а последнюю сотню метров – по-пластунски.
От физических усилий и волнения сердце импульсивно колотилось в груди, словно предупреждало, что сейчас не выдержит и остановится. В тумане и предрассветной темени по сторонам и кое-где впереди мерещились зловещие тени, воспринимавшиеся за вражеских лазутчиков, о периодическом появлении которых перед полосой обороны полка говорил старший лейтенант Сироткин. Но по мере их продвижения тени растворялись, действие на психику разыгравшегося воображения ослабевало и постепенно над эмоциональным страхом верх брал холодный рассудок.
Они залегли за естественным укрытием – невысоким бугорком и, немного отдышавшись, стали обустраивать свое место. Невольно вспомнились занятия по тактике в школе и слова капитана Белкина: «Где бы вы ни оказались: в болоте, на дереве или в окопе – сразу же позаботьтесь о своей маскировке, о том, чтобы быть незаметной для врага».
Около двух часов они просто лежали на сырой земле, молча дожидаясь рассвета. Маскхалат, надетый на ватные брюки и телогрейку, недолго сопротивлялся проникновению влаги и стал мокрым на груди и поясе, поэтому, а также чтобы размять начавшее затекать тело, Ивушкина повернулась на бок. Напарница тоже зашевелилась по той же причине.
