* * *
«Без четверти два, все идет по плану!» – отметил про себя Гюнтер Хаген, мельком глянув на круглый циферблат наручных часов, тускло отблескивающий в блеклых лучах струящегося с темных небес загадочного лунного света.
Он с удовлетворением покачал головой, поправил каску и осторожно приподнялся на локтях, наверное, уже в десятый раз оценивая окружающую обстановку…
…От места, где залегли лейтенант и его люди, до советских позиций было всего ничего, и, чтобы достичь ближайшей неприятельской траншеи, бойцам вермахта оставалось совершить последний короткий рывок. Но для этого нужно было сначала незаметно расчистить проход через минное поле русских, чем в настоящий момент и занимались посланные Гюнтером вперед саперы.
Остальные тоже не теряли зря времени, используя возникшую паузу для осмотра оружия. Естественно, что каждый солдат и унтер-офицер еще перед выходом на задание тщательно подготовил свою винтовку, автомат или пулемет к предстоящему почти неминуемому бою. Но когда на кону стоит твоя жизнь, то еще одна проверка, пусть даже поверхностная визуальная, уж точно не будет лишней!..
…Внезапно в тишину летней ночи со стороны, где делали свою работу немецкие саперы, ворвались двусложные скрипучие звуки. Так кричит коростель-самец, метя территорию и привлекая самку для участия в брачных играх. Но для Хагена и его подчиненных это был условный сигнал, поданный старшим саперной группы унтер-офицером Вилли Кенигом и означавший, что путь через минное поле свободен.
– Пора, – стиснув зубы, прошептал лейтенант.
Сделав знак остальным, он бесшумно пополз вперед. Другие бойцы его группы, сохраняя между собой некоторую дистанцию, потянулись следом. Сверху продвижение отряда напоминало без устали извивающуюся серую змею, постепенно будто бы «ввинчивающуюся» в узкий коридор, ограниченный с обеих сторон воткнутыми в землю заостренными березовыми колышками.
Исключением являлся лишь оставшийся на месте расчет пулемета «MG-42», оборудовавший свою позицию возле раскуроченного снарядами обгорелого полугусеничного бронетранспортера «Ганомаг». Остов бронемашины грудой искореженного металла возвышался метрах в пятидесяти левее от проложенного саперами в минном заграждении прохода. И в задачу пулеметчиков входило в случае боестолкновения с русскими прикрыть сослуживцев плотным огнем.
Однако пока все вокруг было тихо. Из советских траншей не доносилось ни единого звука. Не было слышно ни окриков часовых, ни приглушенных бруствером голосов. Над освещенными луной окопами не вился ставший неотъемлемой частью солдатской фронтовой жизни сизый папиросный дым, и создавалось полное впечатление, что их все давно покинули.
Это очень тревожило лейтенанта Хагена, который полз, не опуская головы, постоянно смотрел в сторону неприятеля и спинным мозгом ощущал, что русские никуда не ушли, а затаились где-то совсем рядом и, оставаясь невидимыми для противника, внимательно за ним наблюдают, готовясь нанести удар. За годы, проведенные на войне, Гюнтер научился доверять своим чувствам. Но повернуть назад, тем самым нарушив приказ, он тоже не мог. Поэтому лейтенант упорно продолжал двигаться вперед, ведя свой отряд навстречу неотвратимой судьбе.
И тут грянул гром! Из советских окопов полыхнуло огнем, на солдат Вермахта обрушился свинцовый дождь, и казавшийся еще мгновение назад почти мирным ночной пейзаж теперь стал похож на разверзшиеся врата преисподней! Крики, вопли, треск автоматов и гулкие винтовочные выстрелы, разрывы гранат и стаккато пулеметных очередей – все перемешалось в смертельной круговерти!
