Гостиная была образцовой – чистой и уютной. Арт мысленно похвалил Сьюзен Мари, как недавно похвалил Карла за печь и мансардные окна. И пока Арт стоял, восхищаясь всем тем, к чему Сьюзен Мари приложила руку, на верхних ступеньках лестницы появилась сама хозяйка дома.
– Добрый день, шериф Моран, – поприветствовала она его.
Арт понял, что Сьюзен Мари еще ничего не знает и что именно ему придется рассказать ей. Но пока он не мог, никак не мог решиться и стоял со шляпой в руке, потирая губы большим пальцем и щурясь; Сьюзен Мари тем временем спустилась.
– Здравствуйте, миссис Хайнэ, – ответил Арт.
– Я как раз укладывала маленькую, – сказала Сьюзен Мари.
Теперь это была совсем другая женщина, непохожая на привлекательную жену рыбака, угощавшую чаем и кофе после церковной службы. Сьюзен Мари спустилась в простенькой юбке, босиком и без косметики, с давно не мытыми волосами; на плече у нее висела пеленка в пятнах от слюней, а в руках была бутылочка.
– Вы к нам по делу, шериф? – спросила она. – Карл пока еще не пришел.
– Потому-то я и здесь, – ответил Арт. – Дело в том, что… у меня для вас плохие известия, миссис Хайнэ. Самые плохие, какие только могут быть.
Казалось, поначалу она не поняла. И смотрела на него так, будто он несет какую-то тарабарщину. Потом стянула с плеча пеленку и улыбнулась. Арту пришлось говорить предельно ясно.
– Карл мертв, – произнес Арт. – Это случилось прошлой ночью на море. Мы обнаружили его утром в заливе Белые Пески. Он утонул, запутавшись в собственной сети.
– Карл? – переспросила Сьюзен Мари Хайнэ. – Нет, не может быть.
– Понимаю, мне бы тоже не хотелось верить. Однако это так. Я пришел сообщить вам.
Странно было видеть ее внезапную реакцию. Сьюзен Мари попятилась, заморгав, тяжело опустилась на нижнюю ступеньку лестницы и поставила бутылочку на пол у ног. Она согнулась, спрятав руки на коленях, и начала раскачиваться; в руках у нее была пеленка, она мяла ее.
– Я знала, что это случится, – прошептала Сьюзен Мари.
Потом перестала раскачиваться и уставилась в пустоту.
– Мне очень жаль, – сказал Арт. – Я… я позвоню вашей сестре, попрошу ее приехать. Вы согласны, миссис Хайнэ?
Но так и не дождался ответа. Еще раз повторив, что ему очень жаль, он прошел к телефону.
В самом конце зала суда сидели двадцать четыре местных жителя японского происхождения, одетые, как и подобало случаю. Разместиться на задних сиденьях их обязывал не закон. Они подчинялись неписаным правилам, бытовавшим на острове.
Их родители и прародители появились на Сан-Пьедро еще в 1883 году. В тот год двое японцев, Японец Джо и Чарльз Хосе, ютились в пристройке неподалеку от Коровьего мыса. Тридцать девять японцев трудились на лесопилке в Порт-Джефферсон, однако во время переписи населения служащий даже не удосужился вписать их имена, попросту черкнув: Япошка № 1, Япошка № 2, Япошка № 3, Японец Чарли, Старый Япошка Сэм, Япошка-весельчак, Япошка-коротышка, Задира, Коридорный и Крепыш. Не имена, а так… клички.
В начале 1900-х годов на Сан-Пьедро появилось еще более трехсот японцев – большинство плыли матросами, а в заливе Порт-Джефферсон прыгали с корабля, чтобы остаться на территории Соединенных Штатов. Многие добирались до берега, не имея при себе долларов, и плутали по острову, питаясь морошкой и грибами мацутакэ, пока не попадали в «Маленькую Японию»: три бани, две парикмахерские, две церкви (буддийская и баптистских миссионеров), гостиница, зеленная лавка, площадка для игры в бейсбол, кафе-мороженое, лавка, где торговали тофу
