Мое сердцебиение усиливается. Я осторожно шевелю руками – кажется, всё снова работает.
– Алиса, подержать тебе волосы? – говорит одна из девушек.
Эх, таких бы преданных подруг да в школьные бы годы, всё у меня сложилось бы иначе. Но ведь и они на самом деле дружат не со мной. Они меня с кем-то путают.
Я чувствую мелкую дрожь, словно от температуры.
Близняшки ждут от меня ответа. И, пытаясь вывести меня из комы, вновь обращаются ко мне:
– Алиса?
Алиса, Алиса, Алиса…
Мое имя не Алиса. Мое имя Бежать.
Я отступаю от них, ускоряю шаг и удираю.
Выскакиваю из туалета. Влетаю в орду прыгающих тел, расталкиваю их и рвусь вперед.
Но эта нечисть снова зажимает меня в танцевальном шабаше.
Нет, ведьмы, кикиморы, сатиры и эльфы, вы меня не остановите. Я должна выбраться из этой дымящей пропасти. Я не останусь здесь на веки вечные. Я возвращаюсь в реальный мир, где мне всё знакомо и понятно, где мое тело – это мое тело и распоряжаюсь я им так, как хочу, – будь то кормление, купание или самовредительство.
Я настойчиво продираюсь сквозь давку.
Наскоком подлетаю к столику Рыжего, который, завидев меня, тут же встает с места. Я хватаю со спинки дивана свое пальто и неудержимо мчу дальше.
– Алиса! – доносится вслед.
Нервно оглядываясь, я несусь в сторону выхода. Никто не преследует. Никто не подсматривает. Никто не голосит в уши.
Наконец выбегаю из стеклянных дверей.
Вижу такси. Взмахиваю рукой. Сажусь.
Вези меня обратно, лодочник. Скорее. Гони на красный, объезжай по встречной и тарань другие машины. Плачу два счетчика. Три – если будешь молчать.
В голове монотонный шум. Просто шум. Других звуков нет. И это хорошо.
Я дома.
Закрываю замок на два оборота. И стою, прижавшись к двери. Прислушиваюсь.
Будто за мной гнался маньяк и, не успев забежать в квартиру, остановился там, за дверью. И теперь, как хищник, загнавший жертву на дерево, будет, облизываясь, терпеливо ждать.
Сердце колотится. Тело горит. В голове гул реактивных моторов.
Что со мной произошло?
Кто меня сглазил? Кто подсыпал мне наркоту? Кто наложил на меня заклятие?
Надо успокоиться. Найти произошедшему рациональное объяснение. И возвращаться к обычной жизни. Вернее, к ее завершению.
Какая же я дура. Зачем я пошла туда. Что я хотела кому доказать. Что за предсмертное развлечение, которым я захотела себя угостить. Жуть.
Ненавижу себя за этот безрассудный порыв, бесцельный и бесполезный.
Это ж надо было так умом тронуться в самом финале и пойти искать приключения на свою депрессивную жопу в эпицентр вакханалии.
Шум в ушах всё еще разносится колокольным перезвоном.
Но вроде понемногу затихает. Затихает.
Через несколько минут я глубоко вздыхаю – вроде мой нервяк спал.
Пальто наконец сваливается с плеч, а обувь – с ног. Я осторожно ступаю по коридору. Плетусь в ванную.
Подхожу к раковине. И вижу его.
Лезвие.
Оно ведь не хотело меня никуда отпускать, просило остаться с ним, чтобы принять вместе ванну, стоически ждало меня здесь всё это время и вот – дождалось, чтобы быть со мной всю оставшуюся жизнь.
Что за чучело в зеркале смотрит на меня? Подобным существом только детей пугать. Поставить такую фотку на сервант, чтобы они за конфетами не лазили.
Кем бы оно ни было, я его сейчас умою.
Краска, украшавшая мое лицо последнюю пару часов, водоворотом уходит в сливное отверстие. И уносит с собой всю ту чушь, в которую я беспечно нырнула, дав себе напрасную отсрочку.
