– Ага, интересовался.
– Задумчив с самого утра. Я ему кофе заносила – считает. В том смысле, что нажимает на кнопочки калькулятора, а потом цифры переносит в потрёпанный блокнот.
– Интересное дело, – задумался Лёха. – Что же это он – с утра пораньше – пересчитывает?
– Деньги, надо думать. Что ещё может интересовать Генерального директора? Да ты, Лёшенька, заходи. Только потом не забудь, пожалуйста, поделиться информацией с верной подругой… Кстати, родное сердце, а за что Президент тебе орден повесил на грудь широкую?
– За былые заслуги, ясен пень. Давно это было. Во времена бурной и бесшабашной юности.
– Это когда ты в Органах служил?
– Так точно.
– А в каких – Органах?
– В секретных, девонька. В жутко-секретных…
Ёпрст, действительно, выглядел крайне озабоченным. Его шикарная шевелюра была взлохмачена до полной невозможности, а в кабинете отчётливо пахло сигаретным дымком и хорошим виски.
«Ну, вот. Не было печали у гусара», – всерьёз загрустил Лёха. – «Если шеф ещё до обеда начинает прикладываться к бутылке, это означает лишь одно – следует ожидать какой-либо пакости, связанной с поездкой в дальние края. Причём, отнюдь, не на фешенебельный европейский курорт…».
– Значит, надо чемодан собирать? – вместо приветствия поинтересовался Лёха.
– Рюкзак, – невозмутимо уточнил Ёпрст. – И дельный накомарник не забудь прикупить в профильном магазине.
– Блин горелый.
– А, как ты думал, друг сердечный? Большую зарплату надо отрабатывать. Хотя бы иногда. Диалектика развития человеческого общества… Ладно, не расстраивайся, парнишка, раньше времени. Возьми с полки сладкий пирожок. В том плане, что накати на грудь молодецкую капель двадцать-тридцать. Я сегодня добрый…
«Добрый, говоришь?», – подойдя к мини-бару, встроенному в громоздкий книжный шкаф, мысленно усмехнулся Лёха. – «Сейчас, как и полагается, проверим…».
Он опрокинул красивую импортную бутылку тёмно-синего стекла над широким бокалом.
– Буль-буль-буль, – бойко и звонко забулькала благородная янтарная жидкость. – Буль-буль-буль…
– Не увлекайся, деятель белобрысый! – забеспокоился прижимистый Ёпрст. – Хочешь всю бутылку – в одну наглую харю – выжрать?
– Ты же сам сказал, мол, тридцать капель. Ну, я и подумал, что триста грамм.
– Заканчивай наглеть, Петров! Вискарь-то коллекционный. Мне его один шотландский продюсер – на день рожденья – презентовал.
– Тем более. Нормальный человек никогда не жалеет дарёного…
– Уволю!
– Вас понял, шеф. Исправлюсь, – скорчил испуганную гримасу Лёха. – Ну, за нехоженые дороги, которые нас выбирают …
Он поставил опустевший бокал на столешницу.
– На верхней полочке бара стоит блюдечко с орешками кешью, – любезно сообщил заботливый начальник. – Закуси, чтобы не захмелеть.
– Спасибо, босс!
– Не за что. Всегда рад – облагодетельствовать подчинённых. Да, Мэри не соврала…
– О чём это?
– О том, Петров, что ты неравнодушен к алкоголю. Прямо, как в том бородатом анекдоте.
– Расскажи.
– Каждое утро жена приносила мужу в постель кофе. В противном же случае он, выкурив первую сигарету, доставал из холодильника пиво… Ха-ха-ха!
– Дурацкая шутка.
– Кому – как. У всех бывших «фээсбешников» плохо с чувством юмора.
– Я бывший «грушник», – поправил Лёха.
– А, какая разница?
– Если честно, то никакой…
Ещё через минуту Лёха попросил:
– Озвучь-ка, Костян, очередную гениальную идею. Небось, дело насквозь финансовое?
– А, то! – тут же повеселел Ёпрст. – Баблосы, как говорится, главный двигатель прогресса.
