Я быстро переоделась, повесила пальто в шкаф, оставшись в облегающем и расклешенном книзу платье с россыпью снежинок, сменила шапочку на диадему. Я очень давно работала аниматором, у меня было не счесть сколько костюмов, от откровенно стремных и смешных до сносных. Но такого шикарного еще не было ни разу. Я ощущала себя настоящей принцессой зимы, такой версией доброй Снежной королевы. А диадема – от ее красоты мое лицо тоже преображалось, будто наполняясь внутренним сиянием.
Я спустилась вниз. Едва не растрогалась снова, когда Сережа, забыв о своем подарке, кинулся навстречу, восхищенно глядя на мой наряд. Я смотрела в его счастливые глаза, а внутри поднималась волна чего-то незнакомого, доброго и светлого. В тот момент я решила. Что обязательно стану мамой однажды. Ради улыбки ребенка и его теплых объятий. Работала со многими детками, и только Сережа сумел за краткий сток пробудить внутри меня материнский инстинкт.
А затем мы пели новогодние песни у елки, пили какао с маршмэллоу, вырезали снежинки и вешали на елку, не забывая играть с треком. Даже Марина Николаевна смягчилась, смеялась с ними, и между нами установились теплые и доверительные отношения. Отец Сергея, вопреки моему любопытству и ожиданию, в этот вечер дома так и не появился.
Приближалось время сна. Сережка раскапризничался, просил открыть подарки, сложенные под елкой, на что няня ласково, но твердо отвечала, что это традиция, и открыть их надо в ночь на тридцать первое декабря. Спать, не дождавшись отца, мальчик категорически не хотел. Марина увела его наверх для разговора с папой, после чего повела укладывать спать.
- Заснул быстро, - спустилась через двадцать минут, поманив меня за собой. – Пойдем, Лина. Можем поужинать. Максим Викторович сегодня не вернется.
- Работа? – нейтрально осведомилась я. Няня нахмурилась.
- Всегда придерживайся этой версии при Сереже. Хозяин взрослый человек, и нам нет дела до его развлечений. Наше дело маленькое.
Мы поужинали. Говорили на отвлеченные темы. Я рассказала о своей работе, о ситуации в институте умолчала – не было привычки откровенничать с малознакомыми людьми. Уснула быстро, едва успев просушить волосы полотенцем, чтобы не будить Сережу звуком фена.
Спала я всегда чутко. Шорох в комнате и эффект присутствия заставил меня открыть глаза, заморгать, вглядываясь в полумрак. А когда лица коснулось что-то теплое, я только чудом не закричала от страха. Вскочила, услышав, как испуганно охнул ребенок. Потянулась к лампе на тумбочке, наощупь включила, уставившись в широко раскрытые глаза Сережки.
- Ох, солнышко, что случилось? Почему ты не спишь?
Малыш смешно переступил с ноги на ногу в тапочках в виде оленей:
- Я… я хотел убедиться, что у тебя кровь холодная. Что ты не растаешь.
- Ох, ты боялся заснуть? Я же обещала тебе, я не растаю, пока храню свой секрет…
- Но Марина назвала тебя Линой! Она узнала! Теперь ты точно растаешь!
Я потянулась к халату, накинула поверх ночной рубашки и прижала к себе малыша.
- Ну вот видишь, все равно не растаяла – кровь оказалась такой холодной, что ей волшебство нипочем в этом случае. Можешь тоже называть меня Линой. Но никому другому не говори, у них нет волшебных чар произносить мое имя. А у тебя с няней есть.
- А я все равно не могу заснуть, - грустно поведал Сережка. – Папа сказал, что работает, но обязательно приедет, пока я буду спать. А он не приехал. Всегда так.
