— Мы понимаем, но и вы нас поймите. Ваш дом скоро опустеет. Все ваши соседи уезжают. А нам срок стоит, выселить всех до нового года. – Она опускает глаза и шмыгает носом. – Вы ведь рано или поздно съедите, а я по шапке получу, если не выполню контракт. У меня двое детей. – Она хватает меня за рукав. – Я прошу вас! Поговорите с отцом. Нас он выгоняет все время.
Мне жалко ее. Трется тут днем и ночью. Весь дом уже наизусть знает. Да что ж это такое?!
Вырываю рукав из ее рук. Жалость тут не уместна.
— Я попробую, но ничего не обещаю. Он законный собственник этой квартиры и, если захочет, то останется, и ничего вы не сделаете.
Анастасия опускает голову и обиженно отворачивается. Я направляюсь прочь под мрачным взглядом мужчины.
Проходя первый подъезд, встречаю соседа, который только вышел.
— Привет, Мариш! – машет свободной рукой, во второй большой черный мусорный мешок.
— Здравствуйте, Аркадий! Решили уборку сделать перед Новым годом? – указываю на мешок.
— Нет. – Останавливается напротив меня. – Мы завтра переезжаем в новую квартиру.
— Как? И вы? – опускаю руки.
— Да, и мы. Выбора особо нет. Я договорился с местной школой, с третьей четверти Андрюха пойдет уже туда. А сейчас есть время, пока я в отпуске, все подготовить и переехать.
— Бросаете значит? – опускаю голову.
— Почему бросаем? – улыбается усатыми губами. – Вы тоже можете хоть завтра уехать.
— Ага. Сегодня с нашего подъезда с двадцать пятой и двадцать седьмой квартиры уедут. Совместно.
— Так что это получается? – Аркадий чешет бороду. – Вы одни тут остаетесь?
— Получается, что одни.
— Марина, переезжай. Отец себя губит, хоть ты свою жизнь наладь. – Он гладит меня по плечу.
— Куда я от него? В такую же однушку…
Грустно стало и одиноко. Мы попрощались, и я пошла дальше, пряча руки в карманы. Замерзла торчать на улице.
Отправляюсь на работу. В голове настойчиво звенит звоночек о том, что все летит в тартарары! Сейчас лишусь квартиры, придется тратить деньги… я их по рублю собираю. Моя мечта и так далеко от меня, а теперь станет еще дальше. Потом еще и работу потеряю. Кто меня возьмет к себе? В новом районе и кафешек особо нет. А если и есть, то новые и дорогие. Надо полистать объявления на досуге.
Только, как быть с папой? Он уперся рогом и не хочет уезжать. Кричит, что умрет в этой квартире и точка. Теоретически, нас не имеют права выселить насильно. Но, какая это жизнь – одни в доме? Дедушка Мороз, прочтите мое письмо, пожалуйста! А то хоть волком вой. Все в подтверждение моей фамилии – Волкова. Смеюсь сама с себя. Ладно, что-то будет. Надо надеяться и верить. Вечером поговорю с отцом. Только, что говорить?
Захожу в кафе и шмыгаю носом. После морозного воздуха, нос, в теплом помещении, сразу сопливит. Тани еще не видно. Может, переодевается? Иду в подсобку и, по пути, заглядываю к Лидочке.
— Привет, Лида! – перекрикиваю музыку из радио.
— Привет. – как-то невесело говорит она.
— Что-то случилось? – захожу в кухню. Чувствую, что ей есть, что мне сказать. Лида, кладет маленькое кухонное полотенце на стол и идет ко мне.
— Танечка, — она сбивается с мысли, — она…
— Что с ней?! – начинаю волноваться.
— В больнице. – начинает всхлипывать.
— Не поняла, Лида. – теряю терпение. – Что с ней?!
— Слава ее… избил. – она начинает плакать.
— Вот урод! – во мне вскипает гнев.
