Раздев малышку и себя, я обошла комнаты и не обнаружила следов пребывания Марины. Ни обуви, ни верхней одежды.
Стало понятно, как Дежнев решает проблемы. Был человек, и вот он уже уволен. Надо полагать, что мне крупно повезло. За мои и не мои косяки мог бы взыскать по полной. Но, либо он торопился, либо сообразил, что я не во всем виновата.
Но об этом я подумаю завтра. Или же за меня подумают, поставив перед каким-нибудь не очень приятным фактом.
Уложив Аришку спать, я прикорнула на маленьком диванчике в ее же комнате. Несмотря на усталость, моральную и физическую, я не провалилась в сон. В голове, словно рваные кадры черно-белого кино, мелькали фрагменты моей, как оказалось, насыщенной жизни.
Поджатые куриной попкой губы несостоявшейся свекрови. Скорбно- разочарованная маска на лице Альберта. Дедушка Мороз. Леденящее отчитывание Дежнева, как только мы к нему заявились. Полицейские на пороге. Снегурочки в обезьяннике. И еще раз Дежнев с угрожающим: «Что писать?!»
А еще кто-то придумал: «Как Новый год встретишь, так его и проведешь!» Чтоб ему икалось долго и качественно…
Потом я уснула. Показалось, только-только смежила веки, как звук открываемой двери заставил меня подхватиться.
Я поморгала, зачем-то потерла щеки. Наверно, чтоб выглядеть свежей розой. Не хотелось показаться рестетехой на фоне его красотки. Хотя это вот совсем меня не касается.
Выйдя в коридор, я дала понять, что собираюсь попрощаться. Приказ выполнила. Дождалась. Теперь до свидания.
Я даже схватилась за валенки, как привычно – пугающий голос меня остановил.
- Ты куда?!
Черт! Я чуть не присела. Но, кажется, я уже отработала свой косяк, и пора дать отпор. Сейчас объясню, что за Ларчика отвечать не собираюсь и скажу…
- Разворачивайся. Мы еще не договорили! – скомандовал он, и я, ругая себя последними словами за мягкотелость, но при этом гордо задрав подбородок, послушно зашагала назад.
- Кофе умеешь готовить? – буднично, будто мы с ним знакомы тыщу лет, спросил Дежнев, усевшись на диване.
- Умею. – я ответила на автомате и попалась на удочку, потому что следом последовало хитросделанное предложение. – Тогда покажи. Сделай нам по чашечке. Кофе в банке с картинкой, уже молотый. Турки на полке.
Может, он мой мозг поработил?! Мне тут же захотелось доказать, что я могу не только неприятности доставлять. И все мои возмущения словно растаяли, как ложечка сахара, которую я всегда бросаю на дно – чтоб расплавился. Получается и не сладкий, и не горчащий.
Хорошо, что и у нас такая же сенсорная плита, а то сейчас тупо тыкала бы на все значки под изучающим, удавьим взглядом Дежнева. Поставив турку на плиту, я включила чайник, чтоб ополоснуть кипятком чашки перед тем, как налить туда кофе. Нагретая заранее чашка усилит вкус кофе. А главный ингредиент – это желание сделать кофе вкусным настолько, чтоб тот, для кого его делаешь, запомнил. Своего рода магия.
Сейчас я очень старалась, чтоб Дежнев его запомнил. Наверно, я ненормальная, но при всей его холодности и резкости, он меня привлекал. Настоящий мужчина, который и в бараний рог может обидчика скрутить, и моментально установить причинно-следственные связи, как с заполошенной курицей Мариной, и отчитать так, что мало не покажется. Но за всей этой внешней жесткостью иногда проглядывала человечность. Ну ладно. Один раз видела, когда он отпустил нас с Дедом Морозом. Нет, еще в полиции. Он не стал мстить мне за то, что я два раза чуть не сорвала его важное мероприятие.
