Веселов тоже пожал протянутую руку, наверное, сжал чуть сильнее, чем того требовал этикет, потому что Вероника едва заметно поморщилась. Кстати, их рукопожатие тоже длилось чуть дольше, чем того требовал этикет. Гальяно показалось, что по инициативе Вероники, а не Веселова. Вид у Веселова был несчастный, а глаз воровато косил в Вероникино декольте. Декольте было вполне себе целомудренное, но глаз все равно косил и нервно дергался. Ой, беда…
Наконец она его опустила, разжала пальцы, откинулась на спинку кресла. Словно потеряла интерес. А может, и потеряла. Вон сколько занятных персонажей вокруг! Зачем же зацикливаться на одном!
– А вы, Вероника, в Хивус по каким делам? – спросил Гальяно, устраиваясь в свободном кресле. Рядом тяжело плюхнулся Веселов. Обессилел, бедняга.
– По личным. – Вероника отвечала ему, но смотрела снова куда-то поверх его головы. Гальяно не выдержал, обернулся.
Хрень была в проходе. Сначала была, а потом шмыгнула между кресел. Спряталась, гадина.
– Ты ее видишь? – От удивления Гальяно перешел на «ты».
– Кого? – Вероника посмотрела на него удивленно. Значит, не видит. Просто показалось. Хватит с них одного такого видящего. Но с Волковым надо поговорить. Вот прямо сейчас, пока не взлетели.
Волков сел рядом с мажором. И мажора устроил с максимальным комфортом, спинку откинул, подножку установил. Выглядел он смертельно усталым и немного смущенным, ничем не похожим на крутого решателя проблем. Но обмануть Гальяно такой ерундой было сложно.
– Разговор есть. – Он занял место напротив Волкова и понизил голос. – Приватный разговор.
– Говори. – Взгляд Волкова сделался заинтересованным.
– Я не знаю, рассказывал ли тебе Степан… – Начинать следовало с другого, но Гальяно решил, что будет не лишним дать понять этому супермену, что Туча для него не просто работодатель и спонсор, а закадычный друг.
– Про что? – Лицо Волкова оставалось вежливо-равнодушным. Еще один покер-фейс, черт его дери!
– Про некоторые мои необычные способности.
– Способности нравиться женщинам?
– Другие. Несколько более специфические.
Вот сейчас он скажет, что не понимает, о чем Гальяно, вообще, и разговор можно заканчивать.
– Рассказывал. – Волков кивнул. – И про самую темную ночь тоже.
– Значит, и про самую темную ночь… – Гальяно задумчиво потер подбородок. Про самую темную ночь Туча не рассказывал никому. Кажется, даже двум своим последним женам не рассказывал. А это значило, что Волков тоже входит в круг самых близких, самых доверенных. – Ну что ж, тогда мне будет проще! Я вижу, – он понизил голос до едва различимого шепота. – Не всегда, но бывает. Вижу всякое, чаще всего это нечто… потустороннее.
– Понимаю. – Волков кивнул.
– Точно понимаешь?
– Точно.
– Хорошо. – Гальяно сделал глубокий вдох. – Тогда не будем ходить вокруг да около. Давай начистоту!
– Давай. – А он немногословный, этот супермен.
– Сейчас я тоже кое-что вижу. – Гальяно покосился в сторону кресел, за которыми спряталась хрень. – И это что-то пришло вслед за тобой. Или за пацаном. Я еще не разобрался.
Кажется, ему удалось удивить супермена. Вот же удача! Покер-фейс на мгновение поплыл, и из-под маски железной невозмутимости проступило изумление.
– За мной, – сказал Волков после недолгого молчания. – Он пришел за мной, а не за Ником. Любопытно, что ты его видишь.
– И что… И кто это такой? – спросил Гальяно осторожно. Если Волков знает о существовании потусторонней хрени, значит, полдела сделано. Дальше нужно только решить, как с этой хренью поступить.
