– И он не женат. Представляешь, мам? – тем временем продолжала Анита, даже не замечая своей, пожалуй, излишней эмоциональности.
– Даже если он не женат официально, это еще не означает, что он свободен, – как бы невзначай обронила Елена Антоновна, – Аня, ему все-таки не двадцать лет.
– Ну и что? – снова мечтательно проговорила Анита, – мало ли у кого кто есть….
Елена Антоновна лишь покачала головой.
– Значит, завтра ты идешь не на источниковедение, а к Даниилу Федоровичу, – чуточку насмешливо произнесла она, – так, дочка?
– Э-э-э-э ….
– Понятно, «пришла пора – она влюбилась»? – Елена Антоновна постаралась придать своему голосу побольше легкомысленности и шутливости.
Анита по-детски дернула плечом:
– Да ну, мам, нет, конечно, еще чего не хватало….
Это насторожило Елену Антоновну уже всерьез, и она поспешно перевела разговор:
– Аня, ты в пятницу уезжаешь?
– Ага, – Анита чуть потянулась, – в пятницу.
– У тебя к выступлению все готово?
– Конечно, это же по итогам моей курсовой.
– Аня, давай тогда в четверг на кладбище съездим? Машеньку навестим …. В пятницу шесть лет будет, как ее нет ….
– Я помню, – Анита ласково и грустно посмотрела на маму, – конечно поедем. Жалко, что папа в командировке.
– Ну у него же работа такая, Анечка, от него это не зависит.
– Знаю, – вздохнула Анита, – хотя по его должности пора бы уже в кабинете сидеть, а не мотаться по полям.
– Ну ты же понимаешь, Аня, наш папа…
– Да-да, – Анита ласково обняла маму, – наш папа любит все проверять сам, он очень-очень ответственный. Только скорей бы он уже приехал.
– Две недели осталось, дочка, всего две недели.
Паша, конечно, не ужинал. Он лежал на диване, демонстративно глядя в потолок. Телевизор был выключен, радио тоже молчало, а свет горел во всех комнатах, кроме кухни. Екатерина Николаевна, еще не разувшись и не сняв куртку, заглянула в комнату.
– Привет, – сказала она ласково, – не ужинал?
Муж промолчал. Он даже не встал с дивана, но Катерина привыкла: понятно, он обиделся. Ничего, сейчас она подогреет ужин, накроет на стол и позовет его. Потом объяснит – в который раз! – про ремонт и вторую смену, потом пообещает, что скоро все закончится, и еще соврет, что попросит руководство ставить ее пары только в первую смену. И не станет говорить, что жутко устала, что занятий много, что от запаха краски и побелки болит голова, и вообще, что работа у нее со студентами, шумными, непредсказуемыми, иногда хулиганистыми. Она будет просто уговаривать его простить и не обижаться. Он еще немного пообижается, но потом растает, и все будет хорошо….
Поздно вечером, когда они уже лежали в кровати, Паша, по-хозяйски притянув к себе жену, спросил:
– Что нового в университете? И вообще, почему ты сегодня так поздно?
– Так ведь я говорила…, – начала, было, Катерина, но муж не дал договорить:
– Катя, ты пришла на полчаса позже, чем обычно, я же знаю, когда заканчиваются занятия…
Катерина быстро и виновато взглянула на мужа, но он был расслаблен и благодушен, поэтому она рискнула:
– Сегодня Соколов вернулся из Франции, – чуть извиняющимся тоном произнесла она, – проставлялся, неудобно было сразу уйти, пришлось пятнадцать минут посидеть, а потом я сбежала, – Катерина, улыбнувшись, пожала плечами, – хотя все еще оставались.
– Чем проставлялся? – Павел, кажется, не рассердился.
– Французским вином, сыром и конфетами.
– Пила?
– Один глоток…, – Екатерина сначала произнесла эти слова и только потом вспомнила, что говорить этого не следовало ни в коем случае, но было уже поздно.
