– Говорит как по-писанному! – прошептала беззубым ртом старушка в кумачовом платке.
– И то! Ничего не понять! Башковитый тут батюшка! – восхитилась ее соседка шуршащим шепотом.
– Раб Божий, Отчизны славный сын, воитель Лев Бубнеев, на земле нашей почивший, здесь и упокоен был, неизреченно сподобясь через то к нашей вечной по нем памяти!
Отец Геннадий возвысил голос. Своим умением говорить с паствой он по справедливости гордился. Любые, даже самые затрапезные и будничные мысли, попадая к нему на язык, оплетались тяжеловесным клерикальным орнаментом, отчего речи отца Геннадия редко бывали поняты, но неизменно повергали паству в благоговейный транс. В такие минуты служитель алтаря думал уже не мозгом, а ртом, поскольку фразы рождались и оформлялись церковно-славянскими кружевами непосредственно там.
– Другой светоносный и благодатный сын Отечества своего, раб Божий Харитон Ильич Зозуля, назидаясь страшными и опасными примерами из прошлого, встал первым, кто возжелал почтить память славного воителя, генерала Бубнеева. Соделавшись сам причастником благодати, пожелал и вас он принять под крыла свои.
– Генерала-то здесь раскопали! – зашептали приезжие старушки. – Он, говорят, во гробе, как живой лежал. И шаблюку-то, говорят, золотую у него нашли, только сразу в милицию забрали.
– А Харитон-то, говорят, Ильич – добрый человек. Он таперича, говорят, будет памятник генералу ставить и улицу к ему новую проложит. А нас, говорят, в город переселют – с водопроводом и удобствами! – ответили им местные бабки.
Если вам понравилась книга, поддержите автора, купив полную версию по ссылке ниже.
Продолжить чтение
