Угу. Маньяк у меня случился. А так всё хорошо.
– Топор ищу, есть у вас? – вместо этого выдохнула я, и Баба Зина кивнула.
А вскоре я выходила из дома во всеоружии.
Маньяк как раз разглядывал что-то у сарая, к этому моменту я уже сняла платок бабы Зины. И всё же решила распустить волосы: убрала их на одну сторону, потом на другую, ну хороша же. Привела себя в порядок, и стало спокойнее, поэтому походкой от бедра я рассекала двор, словно шла по подиуму. Но внезапно услышала движение сбоку и резко обернулась, тут же округлив глаза.
Гонсало неумолим.
Скакал ко мне, как будто обрадовался, что застал врасплох, но тут же задержал на мне тревожный взгляд. Мне показалось, он даже изумился, если козлы вообще умеют это делать, и совершенно ничего не объясняя, недоуменно пронесся мимо.
Теперь я смотрела вслед рогатому, который стремительно удалялся, подергивая хвостом, и не понимала, что с ним. Он вскоре скрылся за углом, а я наконец-то отмерла.
Очень странное животное. Очень.
Только сейчас я обратила внимание на топор в руках, и теперь стало ясно, что в Гонсало всего лишь сработало чувство самосохранения. А он смышленый. Хоть и с прибабахом.
Но я отбросила мысли о животном – были тут у меня дела поважнее. Вцепилась в ручку топора крепче, убрала пряди со лба и зашагала к цели.
Ну маньяк, держись.
Держались в итоге все. Маньяк за топор, а я за сердце. Потому что поблагодарив за принесенное орудие, этот «Мироша», леопардовые лосины ему в гардероб, стал рубить дрова вот прямо как в фильмах!
Он даже комплимент мне не сделал никакой, и я снова обиделась. Закусив губу, я с трудом отвела взгляд от капелек пота, которые уже катились по красивой, сильной спине, и стремительно зашагала к дому.
Ну и не надо со мной миловаться. Я может и сама не хочу.
Вот скоро мы к трактористу этому пойдем, он отвезет меня в соседний хутор, а там я напишу заявление о пропаже вещей и свяжусь с Кэт. Уеду отсюда и забуду как звали маньяка. Вот даже не вспомню.
Отчего-то всё равно сделалось грустно. То я просто по бабе Зине скучать буду, а вовсе не по нему.
Но украдкой в окно я всё же потом поглядывала на слаженные движения. На взмахи топора над поленом, на то, как напрягаются мышцы спины мужчины. Как играют они в моменты, когда топор опускается острым краем и рубит полено на две части, даже вскрики необычайно маньяку шли. Он иногда рукой вытирал пот со лба, и я почти уже попросила у бабы Зины валериану.
Надо бы ещё и капли для глаз, а то утомилась искоса смотреть в ту сторону, всё же неудобно выходят окна: нужно очень прислониться к стеклу, чтобы зрелище хорошо разглядеть. А в моменты, когда маньяк вдруг оборачивался, я резко переводила взгляд, ну будто бы не он мне вовсе интересен. Да мало ли почему я в окно любуюсь.
Считала, что голубоглазый ничего такого не заподозрил, но когда по велению бабы Зины, я отнесла ему большую железную кружку воду, он так просто спросил, усмехаясь:
– Ты что, следила за мной? – что я подняла брови в изумлении.
Такой наглости вот совсем не ожидала.
– Нет, Гонсало искала, – нашлась тут же и даже, обернувшись, позвала животное. На свою голову.
Козел выглянул из-за угла, а я растянула губы в улыбке:
– Вот он где!
– Он там всегда был, – подсказал маньяк.
Гонсало скрылся, а я снова вернулась к голубым бесстыжим глазам:
– Знаете что, вы дрова рубить пришли? Вот и рубите! А не следите, чем я там занимаюсь.
