Боясь произнести хотя бы ещё одно слово, Ирина закрыла глаза, задремала. Павла тоже укачало. И только Николай Иванович вёз и вёз их куда-то вдаль, насвистывая себе под нос…
Одновременно очнувшись ото сна, Ирина с Павлом как-то странно переглянулись. Они лежали в супружеской постели. Между ними – их Леночка.
Когда дочка хворала или если она капризничала по ночам, то, само собой разумеется, Павел перемещался на диванчик в маленькую гостиную. Рядом с мамой малышка чувствовала себя спокойней и легче засыпала.
Но сегодня, как она оказалась сегодня на их кровати, между мамой и папой, которые никогда этого не позволяли, чтобы во сне ненароком не причинить малышке вреда?
Супруги встали, зябко дрожа от утренней прохлады и от едва не случившейся трагедии. Каждый думал о чём-то своём. Павел отправился в сени за дровами, занялся печкой. Ирина, брызнув в лицо холодной водой из рукомойника, принялась готовить завтрак.
Молча без аппетита проглотив полтарелки овсяной каши, Ирина вернулась к дочке в спальню. Девочка ещё спала, и у молодой женщины было время обдумать странный сон. Чтобы успокоиться, продолжила начатое накануне вязание. Дочка дышала спокойно и размеренно, умиротворённо причмокивая во сне пухленькими губками.
А Павел пошёл в церковь – подготовиться к службе, помолиться и привести в порядок мысли, навеянные ему ночным видением.
Несмотря на сырость и холод, в маленькой церкви было уютно.
Выдохнув изо рта на руки струйку тёплого воздуха, Павел зажёг лампадку в левом приделе. Став на колени перед распятым Христом, начал вглядываться в его лицо. Явных мук он не заметил, лишь нечеловеческое спокойствие повеяло вечностью.
Лицо мученика – не перекошено от непереносимой боли, а источает умиротворение. «Я такое не перенёс бы», – Павел нахмурился, памятуя о сне, подумал, что непременно нужно съездить в областной центр за гантелями и уделять как можно больше времени занятиям спортом.
Может, спокойное выражение лица мученика ошибка иконописцев? Они же не представляли себя на месте распятого, как, впрочем, вообще не видели ни одного распятого.
А может, Иисус просто устал страдать, впал в кому. Но при таком виде казни смерть не наступает настолько быстро, как хотелось бы распятым, и даже в бессознательном состоянии внешний вид отражал бы страдания – совсем как в том его сне.
И вот ведь напасть!
Унять греховные мысли не предоставлялось возможным. Они текли и текли, пропитывая тёмными пятнами душу священнослужителя.
Святое распятие, православное распятие. Павел вдумался в эти понятия, в звучание привычных слов и фраз. Когда Христа приговаривали к казни и когда распинали, мало кто мог представить, что тем самым Иисусу уготовили участь святого, воскрешение и поклонение.
Право, правда и слава. Чьи? Было ли у Христа право на распятие? Такое право заслуживают преступившие закон. А что он преступил? Беззакония?
И ведь рядом с ним, наравне с ним распяли разбойников. Или, может быть, его заодно с ними? Получается, что закон с беззаконием ходят рука об руку? С какой стороны посмотреть и в зависимости от того, кто смотрит.
Правда… Да, он пострадал за правду и за истину. По крайней мере, их так учили.
Слава? Чья? Его, Христа? Но он разделил свою участь с теми, кто нарушил устои человеческого общества, оказавшись сброшенным на один уровень с негодяями, о которых, однако, не забывают упомянуть при каждом удобном случае. Святого и праведного человека поставили вровень с убийцами, ворами, всеми теми, кого приговаривают к распятию. Верней, опустили к ним на дно. Распятие и прочие виды смертельных наказаний не должны быть уделом честных людей.
