– Расскажи мне о твоей сестре! – выпалила она.
Я оцепенела.
– Что?
Доун схватилась ладонями за щеки, как будто хотела так их остудить.
– Ты никогда не говоришь о своей семье. Но я сразу заметила, что у нее на руке такая же татуировка, как у тебя. – Она указала на маленькую ласточку на моей правой руке.
Я медленно кивнула и провела большим пальцем по своей первой татуировке.
– Верно.
– Она такая милая, и так волновалась, и просто дождаться не могла, когда ты вернешься. Я сразу увидела кольцо, но она отказалась отвечать на мои вопросы, пока сначала не расскажет обо всем тебе.
Слова Доун меня задели. Не только потому, что я решила целенаправленно изгнать помолвку Райли из своей памяти. Услышать сейчас от Доун, как волновалась сестра, стоя вчера перед моей дверью…
Я сглотнула. Я именно такая, как постоянно твердят обо мне люди: холодная и бессердечная.
Выражение лица Доун за секунду изменилось от возбужденного до смертельно серьезного.
– Ты выглядишь не особенно счастливой. Ее жених – козел? – тихо спросила она. Если кто и разбирался в мужьях-козлах, то это Доун.
– Нет, Морган клевый, – быстро сказала я, чтобы ее успокоить. И я действительно так думала. Раз уж Райли все-таки должна выйти замуж, то Морган был самым лучшим парнем, которого она могла для этого найти. Веселый и мягкий, и Райли так ему доверяла, что рассказала обо всем.
И он все равно остался с ней.
– Тогда что случилось? Что-то не так, я же вижу.
Я плотно сжала губы. Не могла озвучить то, что вертелось у меня на языке. А именно: мне просто-напросто не хотелось, чтобы Райли создавала семью с кем-то, кроме меня.
Доун не поймет и будет думать, что я ревнивая стерва.
– Мне просто кажется, что не стоит сразу жениться, – в результате произнесла я, пожав плечами.
Соседка пару раз прикусила свою соломинку.
– Тебе известно, что никто не разделяет это мнение сильнее, чем я. Никто. – Пару мгновений она словно подбирала правильные слова. – Но в конце концов каждый сам вправе решать, что думать по этому поводу и как посту-пать.
Избегая ее взгляда, я гоняла туда-сюда салфетку по барной стойке. Именно это меня и убивало: мы с Райли не просто близки. Мы одно целое. Мы всегда одинаково думали, одинаково поступали и одинаково чувствовали. Только поэтому нам удалось пережить детство и юность.
Видимо, я упустила момент, когда это изменилось.
– Но что меня интересует гораздо больше, – неожиданно сказала Доун, и я вновь взглянула на нее.
– Хм? – отозвалась я.
Она поиграла бровями:
– Ты вчера вечером ходила к Исааку и вернулась довольно поздно.
Я кивнула:
– Да. Я познакомилась с его соседом и вычистила его шкаф.
– Ага. Вычистила шкаф, – двусмысленно повторила она.
Облокотившись локтями на стойку, я наклонилась очень близко к ней:
– Если хочешь знать точнее: я научила его, как правильно…
– Сойер! – рявкнул Ал и щелкнул пальцами, подзывая меня.
Я цокнула языком.
– Ну что за хрень.
Доун уставилась на меня расширившимися глазами. Затем укоризненно вытянула палец вверх:
– Плохая девочка!
Усмехнувшись, я долила ей колы и отправилась обратно на кухню, чтобы принять у Ала следующее блюдо.
Закончился вечер в таком же стрессе, как и начался. То обстоятельство, что ни у Ала, ни у меня не было по шесть рук, бесило его и делало невыносимым, что, в свою очередь, бесило и делало невыносимой меня, а в результате мы не раз злобно друг на друга огрызались.
Чтобы снова снять напряжение между нами, после того как ушли последние посетители, Ал разрешил мне выбрать музыку. Я поставила старый альбом
