Наш сердобольный сын устроил Тимоху, оборудовав ему для проживания коробку с одеялом в мансарде над гаражом, где временно была расположена моя мастерская. Там кот и провёл больше полугода. Летом, пытаясь задобрить меня, он устроил настоящий геноцид мышам, ежедневно принося и раскладывая на полу свои охотничьи трофеи. Но двери в дом и в сердца, утратившие доверие, не торопились распахнуться от этих подношений. Мишка выкопал себе яму, рядом с крыльцом под стеной с теневой стороны. Ему очень жарко, и он почти целый день сидит в сырой от близких грунтовых вод яме, как фашист в окопе, и зорко следит, чтобы изгнанник не проник в дом.
…Теперь всё плохое позади, Тимохина мытарства закончились, и о тяжёлом ранении напоминает только выбритое пятно на правом боку, да извилистый тонкий шрам. За время болезни кота разбаловали вниманием: «Ах бедный Тимошечка! Ах несчастный котик!». Он люто разжирел на больничных харчах и ведёт себя тише воды, ниже травы, прикидываясь при необходимости диванной подушкой.
До появления в доме Миши взаимоотношения Умы и Тимохи прошли разные стадии. Поначалу кот просто третировал глупого маленького щенка. Позже строго воспитывал, давая нагоняй за любой промах. Потом их отношения, очевидно, стал регулировать некий пакт о ненападении. Как-никак Ума выросла и поумнела, и пусть она добрая и трусоватая, но всё равно она стала большой и сильной собакой, раза в четыре крупнее Тимохи, если судить по весу. Пакт время от времени нарушался. То Тимофей, будучи не в духе надаёт Шельме оплеух за попытку влезть мордой в его миску, то Ума с рычанием прогонит кота от мусорного ведра. Ума всегда считала, что лазить в мусорное ведро это её суверенное право.
Но однажды я был свидетелем и отчасти стал причиной того, как высокие стороны, забыв взаимные обиды и противоречия, сумели объединиться и выступить единым фронтом для защиты общих интересов.
Я приехал домой с работы и по дороге от станции увидел в траве очень необычного кота. Кот был весьма распространённой у нас серо-зеленоватой масти с чёрными полосками, только полоски на спине были не поперёк, а вдоль. К тому же не совсем привычное сухощавое телосложение и изящная форма черепа наводили на мысль о некой породистости. Он не боялся меня, легко позволив взять себя на руки. Не знаю, о чём думала моя голова, но мне тогда почему-то показалось, что кот голоден и я приволок его домой. Я усадил нового знакомца на заднем крыльце, я выложил перед ним на блюдце пакетик кошачьего корма, как вдруг появились Ума и Тимофей. Ума, заходясь лаем, погнала бросившегося наутёк чужого кота, а Тимоха колобком катился вслед за Умой и его хвост, торчавший трубой, выглядел весьма воинственно. С одной стороны, мне было жаль горемыку, с другой стороны я чувствовал себя несколько неловко перед Умой и Тимофеем. Кажется, я необдуманными действиями как-то нарушил их конституционные права.
Мишка очень любит гулять. Стоит только появиться во дворе с поводком и ошейником в руках, он начинает вести себя как щенок. Серьёзный и суровый пёс крутится повизгивая, трётся об ноги так, что можно упасть, хватает зубами длинный повод из брезентового ремня и тянет за него к калитке. Больших усилий стоит усадить Мишку, чтобы одеть ошейник.
Ещё бы! Прогулки за пределы двора для него не слишком частое событие. Самым обычным его развлечением является лай. Вообще, если у вас слабые нервы или вы просто не выносите собачий лай, то заводить немецкую овчарку я вам не советую. Гавкают они много, основательно, подолгу и по любому поводу. Вот, например, наш Мишка. Он может долго, до получаса, тоненьким щенячьим голосом, лаять на забытую во дворе лопату. Сложно даже представить себе мотивы такого странного поведения. Он таскает этот предмет садового инвентаря по двору, скребёт лапой, пока кто-нибудь из нас не отнимет у него лопату и не спрячет её в чулан. Может это след какой-то детской моральной травмы?
