Сновидец. Трилогия - страница 36

В то время как Писатель едва не терял сознание, татуировщик спокойно наблюдал за происходящим.

– Черт! Двадцать четвертый каталог, рисунок номер сорок восемь. Десятый год. Самая удачная работа. – Мужчина держал обрывок кожи, любуясь изображенным на ней рисунком. И ни чувства сострадания или отвращения не было и в помине. Наоборот, он наслаждался.

Писатель сел на журнальный столик, стараясь не смотреть на истерзанное тело.

– А это церковь в огне. Символ безверия и отчаяния. Торжество зла. Помню, когда я ее набил, за городом сгорел храм. Конечно, случайность, ничего более, но заставило задуматься. Впрочем, я всего лишь исполнитель. Я бы колол ангелов и святых, но людям этого не надо. Редко, очень редко, но такие еще встречаются.

Был у меня один клиент, так он, наоборот, принципиально колол только светлое и положительное. Обрастая святыми, он был подобен иконостасу. Искренне верил, что иконы и храмы защитят его. Бедняга. Наверное, он очень расстроился, когда рак кожи сказал ему привет.

Все его святые сгнили еще до того, как он лег в гроб. Пытались даже обвинить меня, но все оказалось чисто. Репутация стоит того.

Один пытался приблизить себя к раю, другой бредил адом. А что в итоге? Оба остались без кожи. Но, думаю, у первого смерть была лучше. Хотя, если учесть разочарование… Не знаю. Порой душевная боль сильнее плотской.

И не надо говорить, что это все из-за чернил. У меня таких разрисованных десятка два. И ничего. Живут и здравствуют, потому что на теле красота – в голове порядок, – Мастер ходил вокруг окровавленного тела, поднимая и разглядывая фрагменты кожи.

Писатель сидел молча. Его воротило от сладко-соленого запаха крови. Мысль о том, что надо покинуть этот зловещий подвал, пыталась пробиться сквозь оболочку безразличия и усталости. Его клонило в сон, а, может, он снова терял сознание. Он был готов. Декорации менялись, как в театре. Вот только чем закончится его пьеса, Писатель не знал. Рука нащупала потрепанную тетрадь. Половина. Ровно половина была исписана.

Наверное, очень глупо было сидеть в этом подвале, в двух шагах от трупа, и пялиться в грязные страницы. Хозяин тату-салона продолжал что-то бормотать себе под нос. Писатель поднялся, отчего закружилась голова. На ватных ногах он медленно направился к выходу. Его качало из стороны в сторону. С большим усилием передвигаясь по крутым ступеням, он всем телом опирался на блестящий поручень, прибитый к холодной шершавой стене.

На поверхности дышалось легче. Пейзаж уже не выглядел таким мрачным. Писателю хотелось закричать. Рассказать о случившемся внизу, но слова комом встали в горле.

Он огляделся, в надежде найти помощь. Никого. Ветер разгонял мусор, гремя оторванным куском железа. За спиной послышался шум. Обернувшись, Писатель увидел худого облезшего пса. Животное смотрело на человека, не отводя своих карих глаз.

– Хороший песик! Не подскажешь, где тут люди? – Писатель улыбался, но голос его дрожал, выдавая нервное напряжение.

Пес зарычал, шумно вдыхая воздух. За углом послышалось цоканье. Это прибежало еще пятеро уличных псов. Разные по внешнему виду и возрасту, они были одинаково голодны. Писатель не сразу понял, что от него пахнет кровью. Это и привлекло животных. Ему совсем не хотелось становиться чьим-то обедом. Глядя прямо в глаза первому псу, Писатель медленно попятился назад, одновременно стараясь зайти за спину животных. Он понимал, что его единственным укрытием является подвал. Собаки зарычали, перейдя в наступление. Медленно и слаженно они двигались за своей жертвой. Должно быть, вожак догадался о планах жертвы и бросился вперед. Писатель уже повернулся к нему спиной, готовясь бежать. Острые клыки впились ему в левое плечо. От неожиданной боли Писатель дернулся и, резко наклонившись вниз, скинул озлобленное животное. Теперь пес был прямо перед ним. Писатель собирался пнуть его, когда почувствовал боль в правой ноге. Другой пес атаковал его сзади, вцепившись в икроножную мышцу. Теплая кровь струилась по спине, смешиваясь с холодным потом. Звери окружали его, скалясь и рыча. Путь в подвал был отрезан. Псы уже рвали куртку, когда под ногами что-то звякнуло. Среди собачьих лап жертва узрела бутылку из-под шампанского. Превозмогая боль, Писатель наклонился, и в тот же миг огромный пес запрыгнул ему на спину.