Нотой светлой, чистою, мажорной.
Только жить в мажоре не для нас.
Главный в жизни цвет, однако, черный.
Лето пролетело. Красотой
Осень отгуляла над деревней.
Стужей белой, черной, вечной, древней
Холод землю окружил зимой.
На Коловороте, в Карачуна,
Дед Смирнов на двор по утру вышел.
Видит, – у Ивана с Марьею над крышей
Дыма нет. Не топиться печура.
А мороз за тридцать. Холода!
И без печки в доме, просто дубар.
Не иначе, к ним пришла беда.
На плечи накинув полушубок,
Дед Смирнов к соседям поспешил.
Так вот и закончен мой роман:
У кровати мертвый пёс лежит,
А на одре Марья да Иван.
Без дыханья спят. Как молодые,
Обнялись, прижались и молчат.
И глаза зарыты, будто спят.
Волосы переплелись седые.
Вся семья ушла, – как и хотели,
Друг без друга, видно, не житье.
Пусть им зимние поют метели!
***************************
Кончилось сказание моё.
Давнее кораблекрушение в Приморье
«29 марта 2003 года у побережья Приморья затонуло рыболовное судно „Виктория“, погибли шесть рыбаков». Новости Приморья
«Что ж ты лыбишься в полную силу, Луна,
И, живая, следишь, как тону, трепыхаясь», —
Мысль последнюю с жизнью накрыла волна.
Утонул капитан, задыхаясь.
Он, последний оставшийся, в леер моста
Пальцы впив, до бесчувствия мерзнущих рук,
Погибал, точно зная, впереди пустота,
Не спасут. Ни «авось» и не «вдруг»
Был удачным почти этот мартовский рейс,
Только в море неверным считается март,
Вылов славный. В Японии скинули весь.
Шли домой. И закончился фарт.
Шторм поймал, где не ждали, до дома чуть-чуть,
Рядом берег, надежда, спасенье, удача
Оставалось лишь нос на волну повернуть
Только море решило иначе.
Был скрип корпуса страшным, живым словно крик,
Захлебнулся, рыдая, и дизель усталый.
Умирал МРС, слабый, ржавый старик.
Две минуты, – и судна не стало.
*************************************
Так и страны, бывает, сметают шторма,
Если слишком беспечны наивные люди.
И приходит конца неизбежный кошмар,
Точно зная, – спасенья не будет.
И Планета с орбиты своей не сойдет,
Мира море останется прежним и синим,
Когда канет в пучину судьбы Пароход
Под красивым названьем «Россия».
Снег в Марте в Находке
Вот так вот выйдешь на прогулку с друганом:
Собак мой радуется белому снежку.
Зайдём с ним вместе в недалёкий гастроном,
Возьмём подарки, для себя, да и дружку.
Мясной конфетке мой собака будет рад,
Меня ж порадует Кахетии винцо.
И добрым лаем мы облаем всех подряд:
Соседке-сучке улыбнёмся мы в лицо.
А я с утра налью грузинского винца,
Икоркой розовой намажу бутерброд,
Включу я музыку негромко, с легонца,
И жизнь наладится, и хмара вся пройдет.
Споёт Высоцкого мне Лепс про чудный лес,
И про любимую, что в тереме со мной.
И жизнь получит новый, полный интерес,
И беды все пройдут десятой стороной.
И телевизор не расстроит, – рассмешит,
Своё показывая нижнее бельё,
Про то, как враг разбит, и враг бежит, бежит,
Оптимистично так напомнит Соловьёв.
И то, что где-то самолёт, увы, упал:
Так я в нём не был, снова бонус для меня.
Ведь для меня могилой братской он не стал,
Всё остальное в жизни вроде бы фигня.
Налью бокал, и под оливку помяну,
Тех кто уже не смотрит НаТеВу;
Тех, кто уже не материт свою страну,
Не шлёт проклятья на красавицу-Москву.
Тех, кому Путин, – просто фантик из кино,
Тех, кого Дума вряд ли сможет нагрузить,
И все нападки Трампа, – абсолютный ноль*,
И нету тех проблем, что предъявляет Жизнь.
Вот так по улицам полезно нам гулять,
Чтоб воздух чистый грязь всю вымыл из мозгов,
